Информация с сайта http://www.pravda-news.ru/topic/19697.html :
"Они угасали, как свечи
07 мая 2013, 13:33
Они угасали, как свечи
Анастасия Федоровна помнит, словно это было вчера, как уходили в небытие ее друзья в блокадном Ленинграде
…Я долго не могла сесть за написание этого материала. Несколько дней приходила домой, брала в руки кусочек черного хлеба и думала: как жили люди в блокадном Ленинграде? 120 граммов условно съедобной массы и, в лучшем случае, для студентов суп в институтской столовой, вернее даже не суп, а подсоленная вода, в которой «крупинка за крупинкой гоняется с дубинкой»…
Весь этот кошмар пережила заслуженный учитель России, кавалер ордена Трудового Красного Знамени Анастасия Федоровна Василенко. 3 февраля ей исполнилось 90 лет.
Студентка
Настенька жила с родителями в Брянской области. После школы поступила во Второй Ленинградский медицинский институт. Оканчивала первый курс, когда грянуло страшное известие — война.
Первая мысль, пронзившая сердце: а как же родители? Брянская область — это же совсем рядом с границей! О том, что скоро немцы подойдут к Ленинграду, она тогда и представить не могла...
В ночь после объявления войны никто не спал, утром все студенты были в аудиториях. Им дали два дня, чтобы сдать экзамены, и отправили в Колпино — рыть противотанковые рвы.
Жуткие каникулы
Оборонительные сооружения строили женщины и студенты. Работали от зари до зари. Из инструментов — только кирка и лопата. Ладони городских барышень вмиг покрылись кровавыми корками… Жили студенты в шалашах, которые сами же и построили, мылись в местной речушке.
— Нас, девчонок, поддерживали коренные ленинградки, — вспоминает Анастасия Федоровна. И добавляет: — Прямо как мамы.
Весь ужас жизни в прифронтовой зоне студентки почувствовали, когда начались авианалеты.
— Самолеты летели низко, фашисты расстреливали людей из пулеметов, — вспоминает Василенко. — Подружка, плохо соображая от страха, спрятала голову… мне под мышку. А я прикрылась лопатой. Когда самолет улетел, я стала истерически хохотать, а она рыдала.
Голод
Первого сентября начались занятия. В отличие от студентов других институтов будущих медиков решили не эвакуировать.
После лекций разбирали завалы, дежурили в госпиталях, сбрасывали с крыш зажигательные бомбы.
— Самым трудным было не разрыдаться при виде раненых, — вспоминает Василенко. — Молоденьких солдат привозили без рук и без ног. Некоторые, сплошь обернутые бинтами, походили на мумии…
В сентябре ввели нормы на хлеб. Сначала дети и студенты получали по 200 граммов в сутки, а в ноябре стали давать по 120.
Даже слушать такое невозможно, как же это можно было пережить?!
Однажды она получала пайку хлеба, и пока прятала карточки, какой-то ребенок подошел, схватил драгоценный кусок и попытался бежать. Но был так слаб, что упал в снег.
Пытавшаяся его догнать Настя тоже повалилась — прямо на воришку. И увидела, как тот, засунув хлеб в рот, пытается его проглотить. Но у него не получается, видно, парнишка так давно не ел, что его организм забыл, как глотать…
Эвакуация
К декабрю студенты исхудали настолько, что перестали друг друга узнавать. К голоду прибавился жуткий холод. Спали в одежде, укрывшись двумя матрацами…
Настя до сих пор помнит запах «киселя», который варил из столярного клея профессор биологии Владимир Иванович Вагин. Помнит, словно это было вчера, как умирал студент четвертого курса Володя Ковалев.
— Он лежал на кровати и рассказывал, как замечательно готовила до войны его мама. А мы наслаждались тем, что слушали про еду. И вдруг он умолк. Ушел тихо, словно погасла свеча.
Мы окаменели, словно все чувства пропали, кроме одного: очень хочется есть. Чувство голода — самое унизительное чувство… Человек способен думать только об одном, ощущать только одно — хочется есть.
В марте 1942 года студентов-медиков начали готовить к эвакуации и впервые за всю зиму повели в баню. Девчонки наливали воду в тазики по чуть-чуть, у них просто не было сил тащить тяжесть до лавки.
— Вы отвернитесь, — вдруг сказала преподавательница, — сейчас здесь проведут бойцов, прибывших с фронта…
— Мы, конечно, отвернулись, — говорит Василенко, — но боковым зрением видели, что мальчишки такие же худющие и изможденные, как мы…
8 апреля студентов переправили через Ладожское озеро по Дороге жизни. Молоденький водитель, добравшись до берега, плакал и целовал девчонок — радовался, что довез их живыми. А потом погрузил в машину продукты и поехал назад — в блокадный Ленинград.
Второй медицинский эвакуировали в Пятигорск. Двадцать шесть дней в пути. У многих от голода началась цинга…
В Рязани во время остановки Настя побежала на рынок в надежде купить лук. Мужчина, узнав, что покупательница из блокадного Ленинграда, заплакал и отдал бесплатно целое лукошко.
В Пятигорске студентов начали откармливать. Давали суп, кашу, пиво… Всего понемножку. Ведь после нескольких месяцев голода есть много — верная смерть.
Но тут новое сообщение: институт эвакуируют в Красноярск. А туда Настя ехать не могла — у нее не было теплой одежды. Куда податься? Дома, на Брянщине, фашисты. Путь был один — в Пензенскую область, где в селе Неверкино жила ее тетка.
Пензенская земля
Настя написала родственникам письмо. В ответ получила денежный перевод и срочную телеграмму: «Выезжай немедленно. Немедленно. Немедленно…».
Три месяца жизни у родственников вернули Настю в нормальное состояние. Она пошла работать.
В 1943 году мужа тетки, партийного работника, перевели в Городище. Туда же поехала и Настя. С тех пор там и живет. Уже 70 лет.
Работала в местном радиокомитете, библиотекарем. Вышла замуж, родила двоих детей. Вот, правда, с мечтой стать врачом ей пришлось распрощаться. Вернуться в Ленинград не было возможности, а заочных отделений в медвузах нет.
Она выбрала другую, не менее прекрасную профессию педагога. Окончила педучилище. 13 лет проработала директором школы.
Ее очень любили дети. Она их никогда не ругала за забытую дома тетрадку или упавшую под парту ручку. А если кто-то не успевал доесть на перемене яблоко и продолжал хрустеть на уроке, относилась к этому спокойно. Запретить есть она не могла…
Василенко занималась и общественной деятельностью: 20 лет была депутатом местного совета.
Ее мечту стать врачом воплотила в жизнь дочь Татьяна Павловна, она педиатр.
У Анастасии Федоровны пять внуков и пять правнуков.
… Когда к бабушке приезжают дети и всей большой семьей садятся за стол, даже самые маленькие ребята знают: хлеб нужно доесть до самой последней крошки.
Автор: Марина СЕРГЕЕВА, фото автора"
