13.02.2014
98 лет… Почти целый век! Это сколько же событий может произойти за такое долгое время! В судьбе нашего государства событий – всё больше грандиозных, эпохальных – действительно было много: первая мировая, революция, смена формаций, раскулачивание, Великая Отечественная, индустриализация, полёт в космос, развал великой страны… А какими событиями богата судьба простого человека? Это мы и попытались выяснить, отправляясь к Анне Фёдоровне БЕЛОУСОВОЙ накануне её 98-го дня рождения, который бабушка отметит 16 февраля.
В трудах и лишениях
Обычный деревенский дом на Школьной в Кривошеевке, как и многие здесь, «оделся» в нерусский сайдинг и смотрит на улицу светлыми пластиковыми стеклопакетами. Вместо привычных дощатых сеней – зелёные полукруглые из поликарбоната. Сразу за сенями – кухня с современной «городской» мебелью и стиральной машиной «Bosch». Всюду чистота и уют. В этом доме и живёт в любви и заботе близких Анна Фёдоровна вместе с дочерью Зоей Яковлевной и зятем Борисом Николаевичем СВИРИДОВЫМИ.
Несмотря на возраст и старческую немощь, бабушка в здравом уме и твёрдой памяти, с помощью дочери передвигается по дому. Беседу с ней мы ведём на кухне.
– Анна Фёдоровна, что хорошего и что плохого было в вашей долгой жизни?
– Всё было. И хорошее, и плохое.
– Вот с хорошего давайте и начнём.
Задумалась бабушка и замолчала. И, как и все герои моих повествований такого же возраста, вдруг, как бы удивляясь, произнесла:
– А ничего хорошего-то и не было!
…Родившись перед самой революцией, она не может охарактеризовать жизнь при царе. Но то, что её родителей – не кулаков! – раскулачили, говорит о том, что семья отца была работящей и небедствующей: пятеро детей голодными не сидели. До того момента, как новой «народной» власти захотелось сломать становой хребет государства – крестьянство, на ком, собственно, Русь и держалась всегда. Отобрали у Белоусовых всё подчистую (опять же, как и у всех, кого записали в кулаки), ни картошки, ни моркошки не оставили на пропитание: выживайте, как хотите. А отца вдобавок ко всему ещё и посадили. Правда, через год отпустили «по амнистии».
– Иду я однажды с работы домой, а во дворе чей-то полушубок валяется. Спрашиваю у матери: «Это чей?». А она: «Отцов». Подняла я его, а под ним вши кишат, снега не видно!
Я когда родилась, отец говорил матери: «Девка большая будет! Гляди, какие у неё ладони и стопы длинные». А я маленькая росточком осталась. Когда мне расти надо было, питаться хорошо, мы голодали.
…Мы сегодня с интересом смотрим телепередачи «Последний герой», где пресыщенные жизнью и вниманием российской публики «сливки» общества «выживают» под телекамеры на тёплых экзотических островах. А в 30-е годы минувшего столетия такими героями была большая часть страны. Только выживала она не под южным щедрым солнцем, с экзотическими фруктами, а под скупым северным, с 30-градусными морозами, выметенными амбарами и кучей ребятишек.
Аня рано устроилась на работу: на южной окраине города, по соседству с селом, строилась котонинная фабрика, и у неё были свои сельхозугодья. На этих овощных плантациях и работала девушка.
– Приду с работы уставшая, голодная, а дома куска хлеба нет. Но на улицу всё равно бегу! Мы тогда на посиделки ходили: попросимся в какую-нибудь избу и коротаем вечер: кто вяжет, кто прядёт. Весело было! К бабушке твоей, Кате, тоже ходили, она нас пускала. А утром голодная бегу на работу. Мама мне говорит: «Соберу ягоды, продам, куплю тебе хлеба, принесу на обед». Вот все в обед соберутся в кружок, едят, а я в сторонку отойду. Они кличут: «Нюрк, а Нюрк, ты что к нам не идёшь?». А мне стыдно: у меня-то на обед нету ничего. Я всё выглядываю: не идёт ли мать с хлебом? Вижу: бежит вдоль речки! А она прибегает заплаканная, отводит меня в сторонку и говорит: «Онька, у меня ведь хлеб-то милиционер отобрал! Ничего я тебе не принесла». Поплакали-поплакали мы с ней, и пошла я не солоно хлебавши снова мотыгой махать. Вот какие времена-то были: милиционер, вместо того, чтобы отбирать хлеб у спекулянтов, у тех, кто продаёт, отобрал у того, кто купил. Мать успокаивает: «Извернусь, а что-нибудь придумаю, накормлю тебя вечером». Глядь, вечером даёт мне кусок картошки и лепёшку. А я говорю: «Вот и слава Богу, мама! Была бы у нас картошка да хлеб, а больше нам ничего и не надо!». Это сейчас у вас всё есть, хлеб и не цените, куски выбрасываете. Вот только не знаю, надолго ли такая жизнь-то сытая будет...
Она выходила замуж по любви за односельчанина Якова КРЕЧИНА, шустрого, весёлого парня. Но его вскоре взяли в армию. И осталась молодая в доме свекрови с маленькой дочкой на руках. Жилось ей несладко, свекровь обижала. В двухлетнем возрасте девочка умерла. Пожив ещё какое-то время «соломенной вдовой», Аня решила уйти жить к брату, который, жалея, давно звал её к себе. А чтобы не придти нахлебницей в дом, где полно ребятишек, попросила она у свекрови хотя бы картошки: на огороде-то работала! И в хозяйстве помогала. Но свекровь ни в какую! Пришлось Ане обращаться в сельсовет за помощью. Там обязали бессердечную женщину выдать снохе «долю». И написала мать письмо сыну на Дальний Восток: мол, жена-то твоя долю с меня стребовала и ушла из дома. Сын в ответ пишет домой: «Раз ты с матери долю попросила, я тебе больше не муж, а ты мне не жена. Жду ответа». Свекровь через людей передаёт: Яшка письмо прислал, пусть Онька придёт, почитает. Пошла Аня с подружкой читать. А прочитав обидные слова, только и вымолвила: «Давно бы так написал, а то живу ни девка, ни баба. И ответ писать не буду: какой ответ после этого он от меня ждёт?». Но Дуся, подружка, топнула ногой: «Ты не будешь, я про всё напишу!». И написала. Вскоре получила Аня письмо от мужа: «Милая, хорошая моя, прости! Приезжай ко мне на Дальний Восток, если денег на дорогу нет – вышлю». Денег дал брат и отвёз её на станцию в Пачелму. Там нашёл попутчицу до Омска: деревенская барышня дальше Нижнего Ломова нигде не была, паровоза и то боялась! «А попутчица моя была грамотная, губы накрашены! Она мне и в Омске помогла на пароход пересесть».
Только пароход застрял в Омске на три дня: сломался. И когда прибыла Аня в Комсомольск-на-Амуре, никто её не встречал. Благо попутчиком оказался товарищ Якова, который вёз к месту службы жену. Он и доставил незадачливую путешественницу в комнату сослуживца. А того вместе с другими солдатами двумя днями раньше отправили на Финскую (встречал её муж в назначенный день, да не встретил из-за поломки парохода!). Месяц жила Аня одна в чужом далёком городе, который строила советская молодёжь. От предложенных подъёмных 50 рублей отказалась. Утроилась уборщицей в гостиницу. Однажды позвала её ночевать к себе односельчанка, оказавшаяся в Комсомольске-на-Амуре по вербовке, Матрёна ПОЧИВАЛОВА, жившая на другом конце коридора общежития.
– Только мы легли спать, глядь, стучат в дверь: «Онька-Онька, иди скорее, Яшка приехал!». Вскочила я. Надеваю кофту, а меня всю трясёт от страха: как-то он меня встретит? А люди в коридор вывалили, им тоже интересно. Еле оделась, ведут меня по коридору, а меня словно лихорадка бьёт. Отворяю дверь в комнату, а он умывается перед рукомойником. Обнял, поцеловал. А потом к сопровождавшим меня: «Это кого это вы тут пустили без меня в мою комнату? Вещи мои доверили?». Шутит. А мне не до шуток: так переволновалась.
Прожили мы на Дальнем Востоке полтора года. Яша уговаривал меня остаться. А я домой рвалась, боялась, мамка без меня помрёт. Сестра старшая померла, я не простилась с ней. Очень тосковала. И вернулись мы домой. Яша, обиженный на мать, собрался идти жить к моим родителям. А мой отец сказал: «У тебя, сынок, мамка есть, забудьте все обиды, как будто ничего не было, и идите к ней». И пошли мы к свекрови. У меня каблуки вот такие, – раздвинула пальцы бабушка. – Пальто осеннее, платок цветастый – как ба-а-рыня иду!
С Дальнего Востока молодые вернулись не с пустыми руками: и деньги заработали, и вещи привезли, и рыбу, какой тут отродясь не видывали: три штуки едва в мешок уместились!
Через месяц Аня снова устроилась на котонинную фабрику, а Яша, хороший плотник, решил калымом заняться – срубы рубить, чтобы на собственный дом накопить. Да не довелось мечту осуществить: в сельсовет пришло распоряжение: кто не работает – того отправить по вербовке под Ленинград.
На этот раз, несмотря на уговоры мужа остаться пока дома («Вдруг там трудно тебе будет, жить нам негде будет»), Аня твёрдо сказала: «Поеду с тобой! Что это мы всё врозь да врозь?». Приехали в Новгород, но, как оказалось, – ненадолго. Война. Забрали Якова, а Аня с подругой Анисьей отправились домой, в эвакуацию. Под бомбёжками. Поезд разбомбили. Все вещи пропали... «Патефон жалко!» – до сих пор сокрушается о потере баба Аня и смеётся. В дороге, во время очередной бомбёжки, Анисья пропала. Послала Аня в Кривошеевку телеграмму: «Потеряла я Анисью». А в Пензе, когда приехала, глядит, Аниська мимо бежит! Встреча была такая, словно подруга с того света вернулась!
В Нижний Ломов эвакуировали Шосткинский военный завод, который разместили на площадях котонинной фабрики, и устроилась Аня на завод. Работала на торфоподаче в котельную. А потом её отправили в Леонидовку под Пензу лес пилить. Установили женщинам норму: 8 кубов за смену. Напилишь столько – получишь 800 граммов хлеба. Так всю войну и проработала Анна на лесозаготовках: двуручной пилой пилила с напарницами лес. Жили женщины кто в землянках, кто в большом сарае, где сложили печку. Не мылись: бани не было. Домой на побывку никого не отпускали. Там и приметил её бригадир Лукьян Григорьевич ИНЯШИН. Рассказал жалостливую историю, что остался один с двумя детьми на руках. Анна обрадовалась: детей у неё не было, была рада чужих воспитывать. К тому времени она была уже вдовой: на Якова пришла похоронка: без вести пропал.
Но второго брака не получилось. Приехал новоиспечённый муж в Кривошеевку, увидел, что Анна у брата остановилась, а своего дома у неё нет, собрал манатки и был таков! Потом выяснилось, что не только дети, но и жена у бригадира имелась.
В 1946 году родилась у Анны дочка Зоя. Отец её и не видел. Отчество дала первого мужа. А добрые люди посоветовали Анне развестись с пропавшим без вести Яковом, чтобы как матери-одиночке хоть пособие какое получать. Послушалась Анна совета. По 5 рублей до 12-ти лет получала деньги на Зою. Но прошло время, и теперь Анна Фёдоровна, потерявшая на войне мужа Якова Андреевича, не имеет никаких льгот как вдова участника войны! Хотя развелась с ним уже после его смерти и после войны! И то только для того, чтобы в одиночку суметь поднять дочь. Эти слова специально пишу для органов власти.
– Анна Фёдоровна, поделитесь секретом своего долголетия.
– А я и не знаю никакого секрета. Наверное, Господь так распорядился. Жила всю жизнь в голоде, в холоде, в труде, мало расцветала.
– Ничего хорошего она в жизни не видела. В любви не пожила. Одна радость у неё и была – когда я родилась. Всю любовь, всё тепло души мне отдала, – вступает в разговор дочь.
Анна Фёдоровна – человек верующий. Пока могла ходить, всегда посещала церковь. И Господь наградил её долголетием.
Сейчас долгожителей, достигших 90-летия, поздравляют с юбилеем представители власти. Про Анну Фёдоровну, к сожалению, забыли. Ни в 90, ни в 95 её никто из сельской администрации, от которой она живёт в полукилометре, не поздравил. Электромеханический завод, правда, не забывает своего ветерана. На 9 Мая всегда поздравляет. Вот и осенью, когда у ЭМЗ был праздник, Анне Фёдоровне прислали пирог.
98 лет... Оглянешься назад и вздохнёшь. Для простого русского человека эта почти сотня лет оказывается наполненной только трудами, заботами, лишениями да страданиями. И захочешь вспомнить что-то светлое, радостное, доброе, а не получается...
Но именно их труд и вложен и в индустриализацию, и в победу, и в развитие страны!
Людмила САЛЯЕВА.

Глава администрации Кривошеевского сельсовета поздравила с юбилеем Белоусову Анну Федоровну
17.02.2015 14:06

16 февраля  2015  жительнице села Кривошеевка  Белоусовой Анне  Федоровне исполнилось  99 лет. Глава  администрации Ольга Никишина поздравила  с днем рождения   Белоусову Анну  Федоровну  и пожелала  здоровья и мирного неба над головой  и  вручила скромный подарок.