Кавалер Георгиевского креста 2 ст. Клепинин Григорий Захарович

Л.-Гв. Кексгольмского полка подпрапорщик Григорий Захарович Клепинин, крестьянин Пензенской губернии, Макшанского уезда, Мрайловской волости, села Марфина. Родился 1880 года ноября 17, православный, женат, имеет троих детей. До военной службы за­нимался подрядами по каменным работам. Окончил церковно-приход­скую школу в с. Скачки, Пензенской губернии и 4-классное городское училище в г. Варшаве.
Призван на службу в 1902 году, в Л. Гв. Кексгольмский полк. В 1903 году назначен в полковую учебную команду, которую окончил первым. В 1905 году 5-го сентября произведен в фельд­фебеля. В 1906 году с 26 августа остался на сверхсрочной службе. В 1908 году окончил первым в дивизии школу подпрапорщиков.
За боевые подвиги получил Георгиевские кресты: 4-й степени, № 2369; 3-й степени, № 546 и 2-й степени, № 81. 14 февраля 1915 года произведен в прапорщики.
С 15-го по 20-е августа 1915 года в Восточной Пруссии между д. д. Дитрихсдорф, Орицо, Ланы, Франкенау, Ранекен и Мушакен шли беспрерывные бои. Участвуя во всех сражениях, подпрапорщик Клепинин так рассказывает о своих подвигах: «16-го августа в 8 часов утра у дер. Дитрихсдорф, когда весь полк находился на дороге в колонне по отделениям, противник с трех сторон открыл ураганный артиллерийский огонь, из всех калибров. После первого же выстрела командир 2-го батальона полковник фон-Клуген приказал батальону принять вправо и занять позицию. Я находился с подпоручиком Дедюлиным при 1-м взводе, где было около 40 человек, впереди них
Кавалер Георгиевского креста 2 ст. Клепинин Григорий Захарович

Клепинин Григорий Захарович
1-я рота и правее 5-я рота. Артиллерийский бой продол­жался до 2-х часов дня, после чего справа из лесу в 1000 шагах показались колонны немцев. Как только они вышли из лесу, мы немедленно переменили фронт и открыли частый ружейный и пулеметный огонь. Стрельба продолжалась около часу. Несколько раз приходило приказание отойти назад, но люди продолжали частым огнем расстреливать противника приблизительно на 300-400 шагов; наконец все патроны были израсходо­ваны. Нижние чины кричали: «давай патронов», но до­стать их было никак нельзя. Много наших здесь было ранено и контужено! Наконец, мы стали ползти назад; противник это заметил и открыл сильный пулеметный огонь и в таких условиях нам пришлось двигаться шагов 400 под губительным огнем противника до ближайшего леса, куда нас прибыло всего лишь 12 че­ловек с подпоручиком Дедюлиным.
При отходе с этой позиции мне было доложено ефрейтором пулеметной команды Жуковым, что за выбытием людей, они не могут вывезти свои два пулемета. Тогда я с оставшимися своими 12-ю человеками взял пулеметы и под губительным огнем противника, ползком, довез их и присоединил к пулеметным двуколкам. После этого я с остатками роты, блуждая по лесу между различными частями войск, нашел командира своей роты, капитана Редзко, контуженного в ногу. С ним было несколько человек нашей роты и человек 200 другой роты нашего полка. Вместе с ними мы при­соединились к полку.
17-го августа в час ночи, командир полка приказал остаткам нашей роты двинуться цепью вперед по дороге, сказав, что мы должны прорваться к городу Янову; при этом командир полка в присутствии ко­мандира бригады Любарского добавил, что справа и слева немцы и мы находимся в критическом положении. Нас может только спасти быстрый маневр, поэтому нам необходимо до наступления рассвета добраться до г. Янова. Впереди всех нас шли 4 человека нашей роты, затем я с капитаном Редзко, полковой адъютант и подпоручик 3-й гвардейской артиллерийской бригады Гедлунд; сзади шла цепь от нашей роты, затем пуле­метная команда и артиллерия, прикрывавшая остатки на­шего полка. Пройдя шагов 500, мы были остановлены немецким огнем, открытым по нас, а следовавшая за нами часть полка оторвалась. Мы немцам ответили также огнем и перестрелка продолжалась около часу, после чего мы отошли влево, но снова попали под пуле­метный огонь немцев. Таким образом мы пробыли в лесу до 7 часов вечера, не имея возможности присоеди­ниться к своим. Наконец в 7 часов вечера мы очу­тились между двух пулеметных огней и, как потом оказалось, с одной стороны стреляли наши. Мы легли на землю и минут через 20 увидели раненого русского офицера, бегущего от немцев, который, увидев нас, крикнул: „братцы, здесь немцы, там наши" и бросился бежать через поляну по направленно пулеметных выстрелов с другой стороны. Тогда мы тоже побежали за ним. По нас стреляли и немцы и наши и, только благодаря случайности, никто в это время не был ранен. Пробежав шагов 400, мы увидели лежащую цепь 141-го пехотного Можайского полка, а также здесь были и отдельные нижние чины других частей. Мы присоеди­нились к Можайцам, после чего капитан Редзко и я приняли командование над остатками их полка, про­должая отбиваться от немцев, которые были уже шагах в 300-х от нас. Бой продолжался до 8 часов вечера, пока стемнело. С наступлением темноты, когда стрельба прекратилась, контуженный полковник Галлер, забрав своих людей, повел их, куда ему раньше было приказано, а мы направились к городу Янову.
Двинувшись в этом направлении, мы снова очути­лись между немецкими разъездами и пробыли в лесу ночь и целый день 18-го. Днем ходили мы по лесу взад и вперед для того, чтобы найти какой либо ориентировочный предмет, наконец нашли маленькую ре­чушку, где и остановились. Затем уже вечером в 9 часов 18-го, наметив по карте направление, мы дви­нулись к городу Янову. По дороге встречались немецкие разъезды, прорывались мы через их цепи и, нако­нец, в одном месте у железной дороги, вблизи будки № 15, были замечены немецкими бронированными автомобилями, которые в течение 2-х часов не давали нам возможности даже подняться с земли. Наконец после долгой безрезультатной стрельбы, автомобили разъ­ехались в стороны, а мы, воспользовавшись этим и темнотой, стали по одному переходить на железную до­рогу. От ж. д. до
Янова оставалось верст 12-ть и мы снова двинулись в путь.

Клепинин помогает раненому командиру роты капитану Редзко перейти через реку Оржец под огнем противника.
В 4 часа утра подошли к р. Оржец и стали ис­кать переправы. Но не найдя ни моста, ни лодки, ре­шили переправляться вплавь. Сняв верхнее платье, я отнес на противоположный берег винтовку и 200 боевых патронов, а затем вернулся и, взяв контуженного капитана Редзко, вместе с ним поплыл на дру­гую сторону. К счастью, река была не очень глубока и я всего лишь два раза окунул капитана с головой. В этот день стоял по низким местам густой туман, что более всего и способствовало скрытному приближе­нию к реке, которая охранялась беспрерывной цепью постов противника. Как только мы бросились в воду, немцы открыли ружейный огонь; мы отвечали по направлению выстрелов. Когда все наши 10 человек переправились, мы двинулись дальше и вскоре подошли к деревне Воля-Задунайская, где были встречены огнем неприятельского разъезда, состоявшего из 25 человек. Мы в свою оче­редь открыли по ним сильный огонь и выпустив каж­дый патронов по 5, бросились в штыки. Немцы не выдер­жали нашего натиска и бросились бежать, оставив двоих убитыми. В этой деревне мы на дороге нашли ящик боевых патронов и забрали его с собой. После этого двинулись дальше и пройдя версты три, пришли в другую деревню, где я нанял за 5-ть рублей подводу, на которой доставил 20-го августа капитана Редзко в г. Прасныш.
За все это я награжден тремя Георгиевскими кре­стами: 4-й степени — за общие действия и прорывы из неприятельского плена; 3-й степени — за спасение двух пулеметов 16-го августа; 2-й степени — за спасение жизни капитана Редзко, за что кроме того был произведен в чин прапорщика.
Будучи уже прапорщиком, представлен к ордену Св. Анны 4-й степени, Станиславу 3-й степени и к чину подпоручика.
9 сентября 1915 года около местечка Солы в лесу Гедлунд сзади шла цепь от нашей роты, затем пуле­метная команда и артиллерия, прикрывавшая остатки на­шего полка. Пройдя шагов 500, мы были остановлены у д. Лопоц; я на законном основании командовал второй ротой. В 5 часов вечера я получил от командира батальона приказание, что в 5 ч. 30 мин. вечера будет общая атака немецких окопов Л. Гв. Кексгольмским полком. Моя рота была на самом левом фланге полка; пра­вее — 3-я рота, а левее меня находился Л. Гв. Петроградский полк, которому было известно, что наш полк будет атаковать немцев с фронта, а они должны поддерживать атаку огнем с фланга. Сзади в 500 шагах для поддержки была расположена наша 10 рота при коман­дире роты подпоручике Юрковском. Между Петроградцами и моей ротой протекал ручей. Немцы беспрерывно день и ночь производили вы­рубку леса для укрепления и большого обстрела, а также делали засеки и проволочные заграждения.

Раненый прапорщик Клепинин приказал пленным германцам сделать носилки и нести себя.
Немецкие окопы были в 50 шагах от нас. В 5 часов 30 минут наш полк двинулся в атаку. Когда мы находились уже в 20 шагах от немецких окопов, немцы бросились бежать. Мы стали пресле­довать и взяли несколько пленных. Двигаясь дальше около второй линии окопов на засеки, я был сражен пулей в правое бедро. Меня подхватил мой старший унтер-офицер Плотицын и потянул назад. Увидев кучу пленных немцев брошенных на произвол судьбы, я решил их использовать и угрожая револьвером, приказал им нести себя. Тогда они из палатки и кольев сделали носилки и, четыре человека немцев понесли меня, а денщик Яков Лобко, один солдат с 4 немецкими винтовками и ра­неный немец шли сзади, за носилками. В таком виде меня принесли к командиру нашего полка!!
А. Плавский. «Герои и трофеи Великой Народной войны», выпуск 3, 1916 г.

В начале 30-х годов старшим приказчиком Давлекановского элеватора работал Григорий Захарович Клепинин, за боевые подвиги во время мировой войны получивший три Георгиевских креста.
Кроме этого Г. Клепинин был произведен в чин прапорщика. Будучи уже прапорщиком, представлен к ордену Св. Анны 4-й степени, Станиславу 3-й степени и к чину подпоручика. Его современникам гордиться бы мужеством и отвагой, но нет, молох репрессий в конце 30-х годов поглотил легендарного героя.

МАРФИНО (Гагаровка) Мокшанского района Пензенской области
Русская деревня Плёсского сельсовета, в 3 км к северо-западу от него. На 1.1.2004 – 66 хозяйств, 165 жителей. Основана около 1726 года в вотчине князя Михаила Григорьевича Ромодановского, перешедшей к его невестке, вдове, княгине Анастасии Борисовне, затем к ее дочери Марфе Андреевне Вельяминовой-Зерновой, поселившей крестьян. В XIX веке деревню называли также Гагаровкой, по фамилии владельцев, князей Гагариных. С 1780 в составе Мокшанского уезда. В 1877 – в Скачковской волости. Численность населения: в 1877 – 783, 1926 – 1044, 1930 – 867, 1959 – 407, 1979 – 280, 1989 – 200, 1996 – 234 жителя.
[Полубояров М.С. - http://suslony.ru, 2007.]
http://inpenza.ru/mokshan/marfino.php