Пензенская любовь маршала Маннергейма
"Господин барон, о ваших амурных похождениях судачит весь Петербург! - председатель офицерского собрания Кавалергардского полка взял корнета за локоть и отвел в сторону. - Чтобы не было кривотолков, настоятельно рекомендую вам подумать о женитьбе".
Карл Густав Маннергейм покраснел. И вскоре последовал совету офицера.
Сурский бриллиант
ЧЕРЕЗ полгода финского барона на балу в Санкт-Петербурге (Суоми тогда входила в состав Российской империи) представили нашей землячке Анастасии Араповой. Девушка была из старинного дворянского рода, происходящего от татарского князя, обосновавшегося в Пензенской губернии. Поклонники так и роились вокруг провинциальной красавицы. К тому же ее отец, генерал-майор свиты Его Императорского Величества Николай Арапов, давал за дочерью большое приданое.
Из всех ухажеров Анастасия выбрала Карла - за красоту и стать. Правда, сплетники без устали твердили: мол, меркантильная барышня метит в баронессы. Знакомство блистательного офицера и пензенской красавицы переросло в бурный роман, закончившийся венчанием. Барон души не чаял в супруге и наглядеться не мог на двух дочурок - Настю и Соню.
Счастье длилось 11 лет. В 1903 году Анастасия Николаевна, не сказав супругу ни слова, увезла детей в Париж. Причиной стали бурные романы Маннергейма. В ту пору в его сердце прописалась графиня Елизавета Шувалова. Парочка встречалась на территории любовницы, когда граф Шувалов уезжал в Царское Село.
Во все тяжкие
Но и эта светская львица наскучила Карлу. Ротмистр начал "крутить пируэты" сразу с двумя балеринами Мариинского театра - Тамарой Карсавиной и Екатериной Гельцер.
После русско-японской войны 43-летний Карл Густав получил назначение в Польшу, где у него завязался многолетний роман с женой князя Здислава Любомирского Марией. Но и она не стала единственной. В холостяцкой квартире на улице Черняковской любовное ложе не успевало остывать. Мария знала об адюльтерах друга сердца, но думала, что так он маскирует их отношения.
12 декабря 1918 года Маннергейма избрали главой Финского государства. В Хельсинки он тщательно пытался скрывать свои похождения. Но правителя страны видели то с певицами Ханной Грандфельд и Гертрудой Вихман, то с некой полячкой... Список своих амурных подвигов фельдмаршал пополнил во Франции. Там он вел себя как гурман, выбирая лишь рафинированных дам - графиню Жанну де Сальверт, яхтсменку Виргинию Хериот, "Мисс Франция" Ивонн Лабрюсе, экзальтированную красавицу кинозвезду Аллу Назимову.
И вдруг, вычеркнув из своей жизни всех любовниц, маршал вернулся... к прежней жене! Через 32 года. Историки до сих пор гадают, чем это вызвано. Но время было упущено. Возобновленные отношения продолжались всего год. А потом супруга заболела и быстро угасла.
...Когда в русской православной церкви Святой Троицы в Хельсинки служили заупокойную службу по Анастасии, барон рыдал в голос. Под обе руки его поддерживали выросшие без него дочери. А когда отпевание закончилось, Маннергейм рухнул на колени у гроба и словно впал в забытье. Никто не посмел его тронуть. Безутешного вдовца вывели из церкви лишь когда свеча, которую он держал в руке, полностью догорела и залила горячим воском его пальцы...
Владимир ВЕРЖБОВСКИЙ

Маннергейм догадывался, что о его отношениях с женой станет известно при Дворе, что кто-то поведает об этом вдовствующей императрице Марии Федоровне, которой он был многим обязан. Почти через четверть века после ее смерти в Дании он в своих мемуарах очень тепло о ней отзывался, видимо, всю жизнь был благодарен ей за поддержку. Он понимал, что она осудит его поведение, рассказать о котором Марии Федоровне могли многие из ее окружения. Кавалергарды Араповы были одной из самых многочисленных фамилий в полку, и, как шеф Кавалергардского полка, вдовствующая императрица многих из них знала лично. Младший брат отца сестер Анастасии и Софьи – генерал Арапов Константин Устинович (1831-1916), также как и младшая сестра их матери М.А. Звягинцова, был их опекуном. Он организовывал свадебное торжество и вместо отца вел Анастасию под венец. Константин Арапов из кавалергардов был назначен в 1874 году командиром Кирасирского полка, над которым шефствовали императрицы - Александра Федоровна (до своей смерти в 1880г.) и с 1881 года Мария Федоровна. В том же 1874 году императорская семья Александра III пожелала утвердить Константина Устиновича управляющим всеми дворцами Петергофа. Константин Устинович имел звание генерала от кавалерии и впоследствии - генерал-адъютанта. Он пользовался почетом у вдовствующей императрицы и из-за пожилого возраста императором Николаем II был утвержден Почетным опекуном Опекунского Совета учреждений императрицы Марии Федоровны. Опекунский Совет был одним из самых уважаемых заведений царской России, в нем состояли люди ответственные, располагающие значительными средствами и жертвующие на благие цели. Вдовствующая императрица Мария Федоровна, будучи человеком отзывчивым, так организовывала Совет, что он оказывал неоценимую помощь нуждающимся подданным. Безупречная служба, возраст и непорочное поведение снискали Константину Арапову незыблемый авторитет среди его многочисленной родни, а также всех, кто сталкивался с ним в жизни. Он был холост, в быту очень скромен и свою нерастраченную любовь щедро тратил на осиротевших дочерей брата Николая – Анастасию и Софью. Очевидно, он одним из первых узнал, что весной 1902 года, перед сезоном скачек, Маннергейм увлекся балериной Тамарой Карсавиной (1885-1978), которая была моложе Густава почти на восемнадцать лет. Семидесятилетний Константин Устинович был очень энергичен, постоянно был в курсе того, что происходило в гвардейских частях, знал почти всех офицерских жен и внимательно отслеживал успехи и неудачи на конных соревнованиях. Он всегда был на виду у семьи императора и пользовался доверием Николая II и его матери – вдовствующей императрицы Марии Федоровны. В 1904 году ему было присвоено воинское звание – генерал от кавалерии, а в 1908 году в возрасте семидесяти семи лет он был удостоен звания генерал-адъютант. Его отец Арапов Устин Иванович был в 1836-1846г. предводителем дворянства в Тамбовской губернии и имел четырех сыновей, которые были дружны между собой.
Несомненно, что Анастасия Маннергейм прежде, чем покинуть мужа, поделилась своими планами с дядей Константином и, скорее всего, приехала к нему вместе с дочерьми попрощаться. Нет никаких данных, что Константин Устинович в последующем навредил Маннергейму. Он просто прекратил с ним общение, молчаливо одобрив поступок племянницы, и все сообщество гвардейских офицеров сразу поняло это, особенно в Кавалергардском полку, где представители семьи Араповых служили на протяжении 200 лет.
В 1891 году, прибыв в этот полк, корнет Маннергейм очень быстро сдружился с Петром Араповым, и свой первый отпуск кавалергарды провели вместе в Москве и Московской губернии в имении родителей нового товарища. Петр Иванович Арапов (1871-1930) впоследствии тоже получит под командование Кирасирский полк, которым ранее командовал Константин Устинович Арапов. Петр был сыном кавалергарда генерал-лейтенанта Арапова Ивана Андреевича (1844-1913) и урожденной Ланской Александры Петровны (1845-1919), старшей дочери Натальи Николаевна Гончаровой-Пушкиной, рожденной во втором браке. Генерал Петр Петрович Ланской (1799-1877) с 1818 года кавалергард. Он женился на вдове Александра Сергеевича Пушкина в 1844 году, после семи лет ее траура по великому русскому поэту. В семействе Ланских к четверым детям А.С. Пушкина родилось три дочери - Александра в 1845 г., Софья в 1846 г. и Елизавета в 1848 году. Все три сестры Ланские вышли замуж за кавалергардов. Александра за Ивана Арапова, а Елизавета за его младшего брата Николая Арапова. Их отец и оба брата служили в Кавалергардском полку. Генерал Иван Андреевич Арапов был большим знатоком лошадей. Известно, что он отбирал их для сыновей в соответствии со стандартом полка. Однажды семья Араповых была вынуждена продать Маннергейму прекрасную лошадь только потому, что из-за ее нрава никто, кроме Густава, не смог с нею совладать. Мать Петра Арапова – Александра Петровна, получила от своей матери Н.Н. Пушкиной–Ланской оставшиеся у нее документы и переписку с поэтом. Дочь систематизировала материал, попросила у родственников письма с описанием жизни семьи Пушкиных и написала воспоминания о матери: «Наталья Николаевна Пушкина–Ланская. К семейной хронике жены А.С. Пушкина». Большинство пушкинистов оценивают издание негативно и считают, что Александра Петровна Арапова пыталась оправдать мать, несколько преувеличив негатив о ее первом муже А.С.Пушкине.
К слову, к тому времени уже были известны письма Пушкина к Гончаровой, которые Наталья Николаевна передала своей младшей дочери от поэта, когда та, оставив мужа, уехала за границу, где вышла замуж за принца Нассау, получив в браке титул графини Меренберг. Позднее младшая дочь Пушкина Наталья Александровна Меренберг решилась через И.А. Тургенева опубликовать эти письма, что тоже вызвало негативное отношение, особенно со стороны старших детей А.С. Пушкина.
Несмотря на отрицательные оценки знатоков биографии поэта, воспоминания Араповой пользовались в обществе значительной популярностью. Она немало делала, чтобы поддерживать память о поэте, помогала его родным, особенно старшей дочери А.С. Пушкина – Марии. Мария Александровна, старшая дочь поэта, и старшая дочь Натальи Николаевы Пушкиной-Ланской Александра Петровна, в замужестве Арапова , умерли в 1919 году во время большевистского лихолетья. Сын Александры Араповой и друг молодости Маннергейма – Арапов Петр Иванович в СССР дожил до 1930 года. Он работал в должности скромного бухгалтера, но его дети были репрессированы. Ведь он сам и его жена, урожденная баронесса Мейдель Александра Андреевна (1880-1944), были «чуждыми элементами». Похоронены супруги в Гатчине, где Петр Арапов командовал Кирасирским полком. Дети и внуки А.С. Пушкина и Н.Н. Пушкиной-Ланской поддерживали друг с другом родственные отношения. 
Младшая дочь Ланских – Елизавета Петровна Арапова (1848-1903) очень рано осталась вдовой, потому что полковник Николай Андреевич Арапов (1847-1883) умер в возрасте тридцати шести лет, оставив на попечении жены троих детей – Елизавету, Наталью и Марию. Вдова уехала в имение в деревне Апрелевка Пензенской губернии, куда к ней приезжали в гости старший сын А.С.Пушкина Александр и старшая дочь поэта Мария. Старшая дочь Николая и Елизаветы Араповых – Елизавета, в замужестве Бибикова, переписывалась с младшим сыном поэта Григорием Пушкиным.
Память о поэте спасла многих Араповых, потому что в 1918 году в государственные фонды были сданы все материалы об Александре Сергеевиче Пушкине, накопленные в семье. Опасность им грозила серьезная. Средняя сестра Софья Петровна Ланская (1846-1918) была женой командира Кавалергардского полка генерала Шипова Николая Николаевича (1846-1911), а их сын Николай Шипов (18734-1958) командовал этим полком в тяжелейшем 1917 году. Кроме того, породнившаяся с принцами Наусскими младшая дочь Н.Н. Гончаровой и А.С. Пушкина Наталья Александровна через своих детей стала близка с многими европейскими аристократами. На ее дочери женился двоюродный брат Александра III Великий князь Михаил Михайлович Романов. Родная сестра мужа София Наусская (1836-1913) была супругой короля Швеции и Норвегии – Оскара II и матерью Густава V (1858-1950) – короля Швеции с 1907 по 1950 год.
У Маннергейма были с Петром Араповым в полку прекрасные отношения. Совсем другими стали его воспоминания об Араповых после бегства Анастасии в Париж, когда их семейство сделало его жизнь невыносимой, внешне не предпринимая к этому ни малейших усилий. После 1902 года род Араповых его просто игнорировал, и далее все развивалось как бы само собой, ибо кавалергарды и другие гвардейские офицеры были родственниками или добрыми знакомыми и всегда друг друга поддерживали. В том же Кавалергардском полку служебные и личные взаимосвязи были постоянными.
Анастасия Маннергейм была дальней родственницей тех Араповых, чьей бабушкой была жена А.С. Пушкина – П.П. Ланского, но она любила поэта и сразу после свадьбы убедила Густава поселиться на Мойке в доме напротив того, где скончался великий поэт.
Командир кавалергардов Н.Н. Шипов, женатый на дочери Н.Н. Пушкиной-Ланской – Елизавете, ее внучку Елену Николаевну Шипову (1880-1971) обвенчал с кавалергардом Безаком. Сын нижегородского губернатора Федор Николаевич Безак (1865-1940) с момента прибытия в полк Маннергейма относился к нему предвзято. Отвечая в полку за распределение квартир для офицеров, Густаву он так и не подобрал жилья, пригодного для проживания. Сначала Маннергейма его товарищ по Николаевскому кавалерийскому училищу граф П. Демидов пристроил у своего дяди князя Кочубея, а потом Густав был вынужден поселиться у Звягинцовых, где и состоялось его женитьба на Анастасии Араповой. Конечно, и Шиповы, и Безаки, связанные тесными родственными узами с Араповыми, доброжелательнее к Маннергейму относится не стали, а скорее были рады его внезапному обеднению и долгам.
Кроме Петра Арапова и Александра Звягинцова, в начале службы в Кавалергардском полку Густав сдружился с Владимиром Николаевич Воейковым (1868-1947). Они вместе участвовали в любовных приключениях, за что их журил председатель офицерского собрания, советуя поскорее жениться. Владимир Воейков женился на дочери барона Фредерикса Владимира Борисовича (1838-1927) – министра императорского двора и уделов. С молодой супругой Евгенией- Валентиной Жозефиной (1867-1950) Владимир быстро остепенился и забыл, как в молодости с Густавом весело проводил время в доме родителей. Род Воейковых был одним из богатейших и древнейших в России, а мать Владимира Воейкова была урожденная княжна Долгорукова Варвара Владимировна (1840-1909).
Дослужившись в Кавалергардском полку до командира эскадрона, Владимир Воейков решил заниматься различными проектами, связанными с развитием спорта, стал близок к царской семье, получив комендантские полномочия. Он занялся развитием имения в Пензенской губернии, где в течение нескольких столетий были вотчины Араповых. Поддерживать своего приятеля молодости в 1902-1904 году ему было невыгодно. Кроме того, его дед со стороны матери Долгорукий Владимир Андреевич (1810-1891) был влиятельным генерал-губернатором Москвы, занимая этот пост более четверти века – с 1865 по 1891 год. У него в подчинении был отец Анастасии Маннергейм – генерал-лейтенант Арапов Николай Устинович, двенадцать лет (с 1866 по 1878г.) бывший московским обер-полицмейстером. В 19 веке в Москве отношения между дворянами–чиновниками были добросердечнее, чем в столице и они хорошо знали семьи друг друга. Свою мать Варвару Владимировну Воейков не посмел бы огорчать, помогая Густаву. Кроме того, Воейков со временем наладил в Пензенской губернии розлив минеральной воды, а генерал-лейтенант Иван Андреевич, отец его сослуживца Петра Арапова, один из самых состоятельных дворян губернии, активно развивал новые производства по переработке сельхозпродукции в Нижне-Ломовском и Наровчатском уездах. Он и его супруга Александра Петровна много сделали для благоустройства губернии, осуществив проекты, задуманные отцом Ивана Андреевича, также кавалергардом Араповым Андреем Николаевичем (1807-1874), многолетним предводителем дворянства Пензенской губернии. 
Отец жены В. Воейкова барон В.Б.Фредерикс, швед по происхождению, к Конюшенному ведомству относился с пренебрежением и часто устраивал разносы его руководству. Маннергейм для него был незначительным гвардейским офицером. Как человек консервативный, он, естественно, не одобрял семейных неурядиц, тем более, что, возможно, знал о похождениях своего зятя и Густава в молодости. Поэтому ни Воейков, ни тем более Фредерикс помогать Маннергейму в тяжбе с родственниками не стали, и Густав причины этого прекрасно понимал. 
К осени 1904 года стало окончательно ясно, что примирение Маннергейма с женой не состоится, а его проекты по прибалтийскому имению, куда он съездил в августе, чтобы попытаться хоть что-то получить в собственность после десятилетнего брака, отклонены, Густав, лишенный всего былого богатства, в отчаянном состоянии уехал на фронт. С Маннергеймом остались только его добрые друзья Скалоны, кавалергардский приятель Ф.Ф. Гюне-Гойнинген , в какой-то мере Павел Демидов, бывший с училища с ним в добрых отношениях и генерал А.А. Брусилов, который как начальник офицерской кавалерийской школы был заинтересован в таком высококлассном коннике, как Густав, и отговаривал его от поездок на фронт. Генерал Брусилов не принадлежал к гвардейской аристократии. Он был из числа потомственных военных, сын генерала, прослужившего большую часть жизнь на Кавказе. Службой в Петербурге Брусилов тяготился и при первой возможности стремился в провинциальные войска. Маннергейм его очень ценил, хорошо отозвался о нем как генерале-кавалеристе в своих воспоминаниях. Но Брусилов был из иного офицерского круга, совершенно далекого от того, к которому Густав привык в столице. Маннергейм впоследствии, особенно в первую мировую войну, пользовался неизменной поддержкой своего бывшего начальника кавалерийской школы, хотя к тому времени ему самому удалось доказать свою состоятельность участием в войне с Японией и двухлетней разведывательной деятельностью в Китае.
Барон Гюне-Гойнинген в свое время посоветовал семье Маннергеймов приобрести имение Априккен и, наверное, он поддерживал стремление Густава остаться его владельцем. Допускается, что именно он одолжил Маннергейму какую-то сумму денег, пока тот не оформил страховое свидетельство, перед отъездом на фронт. Барон Гюне прилагал немалые усилия, чтобы в краткий срок собрать имущество и багаж Маннергейма. Скорее всего, это он советовал Густаву, как ему вести себя в Москве при встрече с родственниками жены. Маннергейм сдал свою роскошную служебную квартиру Феликсу Феликсовичу Гюне–Гойнингену, и, по всей видимости, остался ему очень благодарен за поддержку. Только к нему единственному он приехал в гости в Петербург после возвращения с Японского фронта. Конечно, нельзя исключить, что Густаву необходимо было встретиться с Гюне для возвращения долга. Но все равно больше ни с кем из Конюшенного ведомства Маннергейм увидеться не пожелал и, якобы, заявил, что для него его больше не существует. Перед отъездом на фронт свои вещи Густав отставил в квартире Скалонов. Из ценного там были только картины, которыми Маннергейм дорожил из-за того, что на них были изображены его любимые лошади. 
Наверное, в душе Густав надеялся на помощь, хотя бы моральную, товарища по Николаевскому кавалерийскому училищу графа Демидова Павла Александровича (1869-1935), с которым он сохранил дружбу на долгие годы. Он посещал Павла во Франции, куда семья Демидовых уехала после революции. В училище было неписаное, но очень строгое правило, требующее уважения со стороны юнкеров первого курса (именовались «звери») к юнкерам старшего курса (именовались «корнет») и закрепление за «корнетом» выбранного им «зверя». «Зверем» у «корнета» Маннергейма был Павел Демидов. Разделение юнкеров первого и второго курса носило скорее ритуальный характер и заключалось в исполнении младшими различных, как правило, нелепых и насмешливых поручений. Маннергейма на первом курсе его «корнет» заставлял в ночное время рассказывать истории на нескольких языках, а за ошибки тот носил на себе «корнста» в туалетную комнату. Густав поручал Павлу писать пошлые сочинения, а также вопить в конюшне что есть мочи, пугая лошадей и забавляя обслугу тем, что представитель известнейшей династии России «орет белугой». 
Став кавалергардом, Павел Демидов продолжал дружить с Маннергеймом и до женитьбы Густава неоднократно поддерживал его материально и подыскивал квартиру для жительства. Демидов в 1894 году женился на урожденной Шереметевой Ольге Васильевне (1876-1967), представительнице этого рода из Нижегородской губернии, владеющего роскошным замком в Юрино на р. Волге. Брак не сложился и просуществовал совсем недолго. В 1902 году Павел Демидов перевелся из Кавалергардского полка в Министерство внутренних дел, предположительно из-за неурядиц в семье. Так что расстались они с Маннергеймом с женами почти одновременно, и Павел помочь в семейных проблемах Густаву не мог. Пока шла война с Японией, чиновник МВД женился на Елизавете (Элле) Треповой, дочери Трепова Федора Федоровича (1854-1938), принадлежащего к роду, чьи представители занимали высшие должности в государственной иерархии России. После Демидов служил в основном в губерниях Украины. 
У Маннергейма не всегда хорошо складывались отношения с родственниками Демидова, представителями рода князей Кочубеев. Многие из них служили в Кавалергардском полку и относились к Густаву с оттенком снисходительности, отличаясь снобизмом, свойственным многим высшим малоросским аристократам. 
В молодые годы П. Демидов поселил Густава в квартиру своего дяди, кавалергарда Кочубея, пока тот был в отъезде. Князь, возвратившись в Петербург, напомнил молодым людям о неэтичности их поведения.
Кроме того, у Павла Демидова в роду было все так необычно, что он мог посчитать семейные проблемы Маннергейма чем-то заурядным и совсем не важным. Его дяди Кочубеи были одновременно внуками Министра внутренних дел Кочубея и Шефа жандармов Бенкендорфа. Один из них, Кочубей Виктор Сергеевич (1860-1923) был женат на сестре друга Маннергейма князя Сергея – Елене Константиновне Белосельской-Белозерской (1869-1944). В 1879 он начал службу в Кавалергардском полку и вскоре был назначен адъютантом цесаревича Николая, с которым у него сложились исключительно доверительные отношения. Виктор Сергеевич Кочубей многие годы был начальником Главного управления уделов Министерства императорского Двора и Уделов. Управляя всей собственностью императорской семьи, всегда действовал самостоятельно, напрямую решая все вопросы с Николаем II и императрицей Александрой Федоровной, что вызывало неудовольствие Министра двора В.К. Фредерикса. 
Родство между Кочубеями и Белосельскими-Белозерскими имело долгую историю. На бабушке друга Густава князя Сергея - Елене Павловне (1812-1888) - после смерти его деда – Белосельского-Белозерского Эспера Александровича (1802-1946), в 1847 году женился знаменитый русский нумизмат Кочубей Василий Викторович (1811-1850), дядя Кочубеев-кавалергардов, братьев отца Павла Демидова.
Примечательно, что вдова была из рода Бибиковых, но падчерицей приходилась А.Х. Бенкендорфу, чья родная дочь Бенкендорф Софья Александровна (1825-1875) сначала вышла замуж за Демидова Павла Григорьевича (1809-1858), а после его смерти в 1860 году за Кочубея Сергея Викторовича (1819-1880). От Демидова она родила четверых сыновей, в том числе Александра (отца Павла Демидова) и от Кочубея двоих сыновей, младший из которых – Кочубей Василий Сергеевич (1862-1911) был женат на Наталье Столыпиной, а старший – Кочубей Виктор Сергеевич (1860-1923) – женился на Елене Константиновне Белосельской-Белозерской (1869-1944), сестре друга Маннергейма князя Сергея. Все эти семьи имели имения в Воронежской губернии и были соседями Араповых и Менгденов. Первая жена графа Павла Демидова – Ольга Васильевна Шереметева, была дочерью фрейлины Ольги Дмитриевны Скобелевой (1847-1898), чья родная сестра Надежда Дмитриевна (1847-1920) была матерью Сергея и Елены Белосельских-Белозерских. Обе сестры, Ольга Дмитриевна и Надежда Дмитриевна, были родными сестрами знаменитого военноначальника царской армии Д.Скобелева.
В переплетение судеб родственников друга Густава по училищу Павла Демидова уместно добавить, что после развода его первая жена Ольга Васильевна Демидова (Шереметева) вступила в брак с князем Кочубеем Михаилом Михайловичем (1860-1937). Мать Павла Демидова, урожденная Абаза Александра Александровна (1853-1894) в запутанность родственных отношений добавила огромное количество новых, причем скандальных. В сумятицу семей Кочубеев – Шереметевых - Скобелевых и Белосельских-Белозерских она, будучи замужем за отцом Павла Демидова Александром Павловичем (1845-1893), добавила свой вклад. Она родила внебрачных сына и дочь от оскандалившегося кражей семейных реликвий Великого князя Николая Константиновича. Не трудно представить разразившийся скандал и реакцию императорской фамилии в связи с рождением детей от опального Великого князя. Позднее император даровал им фамилию – Волынские, а отчество Павловичи, по имени следующего мужа Александры Александровны – Павла Феликсовича Сумарокова-Эльстона (1855-1938). От него она родила также двух детей. Умершая в возрасте сорока одного года, мать Павла Демидова была в полной материальной и физической зависимости от рода ее отца – Абаза. Она скончалась в 1894г, оставив девятерых детей, рожденных от троих мужчин. За год до ее кончины скончался отец Павла – Александр Павлович Демидов. Великий князь Николай Константинович был в ссылке и там женился. Две девочки, родившиеся от Сумарокова–Эльстона, были совсем юными, о них заботились после смерти матери родственники ее мужа – Юсуповы. Пересуды о связи Демидовой с Николаем Романовым очень долго не позволяли определиться с их детьми – Ольгой, 1877 года рождения, и Николаем, 1878 года рождения. Только в 1888 году Александр III признал детей своего двоюродного брата. Судьба сестры и брата Волынских была безрадостной. Ольга болела душевной болезнью и скончалась очень молодой. Николай Волынский был искалечен на войне с Японией и вскоре умер. 
Павел Сумароков–Эльстон был по отцу родным дядей Феликса Юсупова, и конечно, его дочери – Екатерина, родившаяся в 1881 году, и Зинаида, 1886 года рождения, лишившись матери в1894 году, имели поддержку со стороны родных отца, но ни заменить матери, ни изменить отношений к ней императорского дома было невозможно. Тем более, что пользовавшийся доверием Александра III самый влиятельный из рода Абаза – Александр Агеевич (1821-1895) - был уличен в финансовых злоупотреблениях. Хотя о нем в мемуарах Сергея Юльевича Витте (1849-1915), написано, что «это был человек с редким, совершенно выходящим из ряда вон здравым смыслом, с большими несомненными способностями», больше никогда род Абаза не занимал в Российской империи каких-либо значительных постов. Пока А.А. Абаза служил в Петербурге, он тоже не отличался высокой нравственностью. Сначала из-за скандальной связи вынужден был жениться на юной француженке, а затем открыто жил с вдовой Нелидовой, деля время между своим домом на Фонтанке 23 и салоном любовницы на Мойке. 
Сам Павел Демидов в год смерти матери (1894) женился на Ольге Шереметевой, мать которой была не только фрейлиной и сестрой «белого генерала» Скобелева, но и племянницей Полтавцевой – жены знаменитого Министра двора В. Адлерберга, но вскоре развелся с ней. Мария Федоровна, являясь шефом Кавалергардского полка, предъявляла высокие требования к нравственности офицеров и их происхождению, и Павел понимал, что рассчитывать на успешную карьеру ему не приходиться. Поэтому он перевелся в Министерство внутренних дел. В 1905 он году женился на Элле (Елизавете) Федоровне Треповой (1885-1978) и стал полностью гражданским чиновником. Павел Демидов в Малороссии (в Украине) был вице-губернатором и губернским предводителем дворянства. В 1910 году с его поправками была издана книга «Родословная Демидовых». По всей видимости, он был не глупый, но честолюбивый человек. Известен факт, что Павел Александрович добивался получения фамилии Демидов-Лопухин, которая была дарована брату его деда Петру Григорьевичу Демидову. Примечательно, что ему удалось уговорить на это потомков Петра Демидова–Лопухина, что, по видимому, было одним из условий оказания им помощи, в том числе через Треповых, в сохранении их родового имения, которое было в залоге. Это предприятие Павла Демидова не удалось, а после революции некоторые из Демидовых–Лопухиных уехали в Финляндию. Они участвовали в защите от захвата страны со стороны СССР и даже сменили свою фамилию на финскую.

Изучая эту тему, наткнулись на любопытный факт из биографии командующего финской армией генерала Г.К. Маннергейма. Известно, что он был женат на Анастасии Николаевне Араповой дочери кавалергарда, бывшего полицмейстера Москвы, генерала Николая Устиновича Арапова. По утверждению ведущего специалиста пензенского государственного краеведческого музея А.В.Тюстина, отец Николая Устиновича являлся Тамбовским губернатором, предводителем дворянства, а также Почетным гражданином Городища Пензенской губернии. /Из личной переписки автора/. В интернете же в статье Леонида Власова (Жилой Фонд/ Квартиры Маннергейма) говорится, что фамильная усадьба Араповых находилась в селе Лашма Наровчатского уезда Пензенской губернии (ныне Республика Мордовия). Но вернемся к Николаю Устиновичу Арапову, по утверждению А.В.Тюстина он приходился троюродным братом Пимену Николаевичу Арапову владельцу села Лашма.