«Улица Московская» продолжает цикл очерков, посвященных врачебным династиям, начатый в 2014 г. по инициативе Сергея Евстигнеева, главного врача Пензенской областной клинической больницы им. Бурденко.
Сегодня мы рассказываем о семейной династии Михаила Шленчика, Заслуженного врача Российской Федерации, главного врача медсанчасти АО «ППО ЭВТ».


Мы сидим с Инной Шленчик в кабинете ее старшего сына, Михаила Шленчика, главного врача медсанчасти завода ЭВТ, и листаем семейный альбом.
– Это моя мама, Анна Гостенина, – показывает фотографию Инна Николаевна, – в Риге, перед самой войной.
На фоне городской улицы нам улыбается яркая молодая девушка. «Как артистка», – говорили в то время о таких красавицах.   
Глядя на нее, трудно поверить, что эта по-европейски одетая девушка родилась в поселке Мокшан Пензенской губернии. Родилась через год после Октябрьской революции, в 1918 г., в семье безграмотных крестьян. Мама Анны Гостениной не умела даже расписываться – ставила крест. А вот Анна получила высшее образование и стала врачом.
Такая «дистанция огромного размера» между родителями и детьми в то время не была редкостью. Молодая советская власть делала все возможное, чтобы дети рабочих и крестьян, не сумевшие окончить десятилетку, смогли получить высшее образование. Для этого в стране существовали рабфаки – рабочие факультеты. Это были учебные заведения, которые готовили молодежь к поступлению в институты.
Анна Гостенина окончила такой рабфак в Пензе. Можно сказать, что этот рабфак дал ей путевку в жизнь: как в профессиональную, так и в семейную. Здесь она познакомилась с Николаем Чинаевым, парнем из Бессоновки. После рабфака молодая пара поступила в военно-медицинскую академию г. Куйбышева. На 3-м курсе у студентов-медиков родилась дочь Инна.
Получив дипломы, семья военных врачей отправилась в Ригу – по месту распределения. Там их застала война.

Три М
Этот период жизни Инна Шленчик знает по рассказам родителей. Как папа в первые же дни войны попал в плен, как ее и маму эвакуировали в теплушках, забитых людьми, как они ехали практически без остановок до Пензы, как мама работала врачом в госпитале, который располагался в здании гимназии № 6, а сама Инна, маленькая девочка, жила у бабушки в Мокшане. А потом случилось счастье – война закончилась, и вернулся папа.     
Николай Чинаев всю войну провел в плену. Какое-то время находился в концлагере Саласпилс, затем его угнали на территорию Германии. Из плена он был освобожден американскими войсками и после этого еще полгода провел в советском фильтрационном лагере.
Руководство лагеря, проверяя бывших военнопленных, рассылало запросы в советские учреждения с просьбой подтвердить их сведения. Николаю Чинаеву повезло. Из военно-медицинской академии г. Куйбышева, где он учился, пришел ответ с подтверждением. А на его сокурсника, который находился в этом же лагере, подтверждение не пришло. Сокурсника расстреляли.
Вспоминая годы плена, Николай Чинаев говорил, что его спасли три М: массовость, молодость и медицина.
Массовость помогла ему, офицеру Красной армии, затеряться в толпе.
Молодость, то есть сила и здоровье, помогла пережить голод, холод, антисанитарию и постоянный стресс.
А профессия врача делала его полезным для немцев: он лечил инфекционных больных, в бараки которых немцы-врачи не заходили.
Инна Шленчик рассказывала, что после войны к ним в гости приезжали папины солагерники – те, кому Николай Чинаев помог выжить: кого-то он вылечил, а кого-то пристраивал в госпиталь, чтобы смогли хоть недолго отдохнуть от каторжного труда.
«Мама с папой после войны ездили в Ригу, – вспоминает Инна Шленчик. – Их пригласил рижский священник. Его дочь папа спас во время войны. Она тяжело заболела. Нужен был доктор, который разбирался в педиатрии. Папу из лагеря под конвоем отвели в дом священника. Ребенок выжил».
Слушаю эту историю и удивляюсь: это какую же благодарность надо заслужить пленному русскому врачу, недавнему оккупанту, чтобы латышский священнослужитель после войны захотел найти тебя и возобновить отношения?   
«У меня папа был очень хороший, – продолжает Инна Шленчик. – Он был настолько положительный, что я не знаю у него ни одной отрицательной черты характера. Папа очень любил стихи, сам много знал наизусть и меня всегда учил. «Поет зима, аукает…» – это первое стихотворение, которое учили все дети в нашей семье».
К мирной жизни Николай Чинаев вернулся в должности педиатра и невропатолога Бессоновской районной больницы. Построил дом в Бессоновке, а когда дочка стала подрастать, супруги решили перебраться в Пензу. Разобрали дом и перевезли его в город. Обосновалась семья врачей на 1 проезде Крылова (район магазина «Узбекистан»). 

Инна и Ленинград
Инна стала ученицей гимназии № 6, а ее родители – врачами горбольницы № 1. Николай Чинаев работал невропатологом, а Анна Гостенина заведовала акушерским отделением. И как водится, они с утра до ночи пропадали на работе.
За Инной и домом присматривала деревенская женщина тетя Маруся. Она готовила, вела хозяйство и берегла покой хозяев. Когда родители возвращались домой поздно и уставшими, Инне и ее гостям давалась строгая команда: «Тихо!»  «Хорошая была женщина», – вспоминает ее Инна Шленчик.
Гимназия № 6, где с 6 класса стала учиться дочка врачей, тоже была «необыкновенно хорошей».
«Гимназия была женской. Мне все там нравилось. Учеба была поставлена так, что неподготовленным невозможно было прийти. Учителя отдавались всей душой. Знания школа давала очень хорошие.
Когда я приехала из Бессоновки, у меня хромал немецкий. Учитель немецкого оставался со мной после уроков и занимался. И подтянул очень быстро», – вспоминает Инна Шленчик.
Родители не оказывали давления на дочку при выборе профессии, никогда не настаивали, чтобы она стала врачом. Инне была предоставлена полная свобода действий. И она мечтала стать артисткой. Девушка и впрямь была яркой и артистичной. Роскошные длинные косы, лучистые глаза, круглые щечки – эталон красоты 50-х. Она пела, танцевала, декламировала стихи, проводила Елки у детей.
Но когда пришло время реализовать мечту, все сложилось иначе. Судьба бывает мудрее наших желаний.
«Как только окончили школу, мы с двоюродной сестрой Валей, племянницей моего папы, помчались в Ленинград, – вспоминает Инна Шленчик, – решили поступить в один институт. Но Валя не хотела быть артисткой. И мы выбрали институт холодильных устройств».
Этот институт им посоветовала родственница, у которой они остановились в Ленинграде. Институт этот считался престижным, а его выпускники были востребованными специалистами. Но, сходив на консультацию, девушки наслушались такого количества умных слов, что передумали. И решили пойти… в железнодорожный.
«Вихрь в голове был, – смеется Инна Шленчик. – Пришли в железнодорожный. Отдали документы. Стали выходить и увидели паровоз в разрезе. А ведь его надо будет изучить, весь до последней гайки! Тут же вернулись назад и забрали документы.
Идем по улице, уже устали, хотим есть. Видим – технологический институт им. Ленсовета. Здание огромное, красивое. Валя говорит: во мне что-то есть химическое. А раз у меня есть химическое, то и у тебя есть химическое. Мы же родственницы».
Экзамены сестры сдали легко, набрали нужные баллы. Но в списках поступивших себя не обнаружили. Им объяснили, что институт готовит специалистов для вредного производства. Поэтому преимущество отдают мальчикам. Но после первой сессии обязательно будут отсеившиеся. Вот тогда приходите, сказали им, и мы вас обязательно возьмем.
«Мы не расстроились, – вспоминает Инна Шленчик. – Думали, сейчас устроимся на работу. Но нас на работу без прописки не брали. Мы побегали-побегали. Деньги кончились, остались только на обратный билет. И мы уехали в Пензу».
Родители Инны, конечно, заволновались. А тут по радио объявили, что в Алтайском мединституте недобор.
«Меня родители толкают: езжай. Я поехала. Поступила по результатам экзаменов в Ленинграде и начала учиться. Только я шагнула в институт – и вот он стоит, Шленчик Геннадий Михайлович. Он меня сразу заприметил и никуда уже не отпускал. Если я что-то забывала: ручку, халат – все сразу находилось. На 3 курсе мы поженились. После 3 курса родился Михаил. Так у меня все и сложилось».

Врачи приехали!
Я держу в руках 2 портретных фотографии. На них молодые Инна и Геннадий Шленчик.
«Это 1961 г. Мы всем выпуском тогда фотографировались», – комментирует Инна Николаевна.
Вот такими супруги Шленчик отправились к месту распределения – в с. Устьянка Славгородского района Алтайского края.
Село было большое, радиус обслуживания – 30 км. А вся больница – «прекрасная женщина фельдшер» и 2 молодых врача: Инна Шленчик, акушер-гинеколог и педиатр, и ее супруг – главный врач, хирург и  терапевт.
«У нас с собой ничего не было, кроме грампластинок, – вспоминает Инна Николаевна. – Но нам сразу все дали. Для нас и учителей построили дом: у каждой семьи 3 комнаты, веранда, сарай. На веранду нам рабочком (рабочий комитет – прим. «УМ») завез мяса, рыбы, меда ведро… Ну все абсолютно. И мебель. Потом стоимость всего этого у нас потихоньку вычитали из зарплаты. Но это не магазинные были цены. Так что мы этих вычетов даже не замечали».
Врачи приехали! Это для Устьянки стало событием. Принимать пациентов Инна Шленчик начала с ходу, в день приезда. Женщины уже ждали ее в больнице.
За годы медицинской практики в с. Устьянка случаев, смешных и драматичных, было предостаточно. Инна Шленчик вспоминает, как в один из праздников, в субботу, у женщины с беременностью в 22 недели открылось кровотечение. Как ее везти? Ближайшая районная больница не приняла: везите в город. А Славгород в 95 км.
«Была зима. Нам нашли вездеход. Я, женщина и ее муж ехали сверху, на сене. Зима снежная, попробуй пробейся. Трясет, холодно. Когда мы добрались до города, врачи ахнули. Мы окоченевшие. Женщина потеряла много крови. Но ее спасли».

Пенза навсегда
В 1963 г. семья Шленчиков перебралась в Пензу. В семье родился еще один сын Сергей.
Надо сказать, что оба сына Инны Николаевны появились на свет в 1-й городской больнице, в отделении ее мамы – Анны Гостениной.
В этой же больнице супруги начали работать по возвращении с Алтая. Инна – заведующей гинекологическим отделением, а Геннадий – участковым терапевтом. Он возглавлял медицинскую службу на заводе «Тяжпром». За 6 лет работы в резиновых сапогах (асфальта тогда там еще не было) исходил весь Заводской район. Молодого толкового врача заприметил Александр Щербаков и, когда его самого назначили председателем горисполкома, рекомендовал Геннадия Шленчика на должность заведующего горздравотделом.
В этой должности он проработал 13 лет. Пока в 1982 г. его сердце не остановилось.
Геннадий Шленчик вышел утром из подъезда, чтобы ехать на работу, и упал. Ему было 44 года.
«Он, конечно, отдыха не знал вообще, – рассказывает Инна Шленчик. – Мы понимали, что так и должно быть. Он же отвечал за весь город».   
Не только семья оплакивала Геннадия Шленчика. Говорят, что он был не только требовательным, но и человечным руководителем. Не терпел подлости и интриг. Легко находил контакт с людьми, сразу становился для них своим. Умел красиво, доходчиво и убедительно говорить.
«Он мог прийти в больницу на вечер 8 Марта, на День медика и поздравить персонал песней под гитару. Прочесть стихи Есенина, Евтушенко. И хотя он заикался немного, это даже придавало ему определенный шарм», – вспоминает отца Михаил Шленчик.
Геннадий Шленчик ушел из жизни через год после того, как в Пензу вернулся его сын – тоже врач, Михаил Шленчик.   
Так уж сложилось, что жизнь этой врачебной династии тесно связана с Октябрьским районом. Родители Инны Шленчик большую часть жизни проработали в горбольнице № 1. Она и ее супруг тоже были врачами этой больницы. В 1974 г. Инну Шленчик назначили заведующей женской консультацией, здание которой находится рядом с часовым заводом. В ней она проработала 29 лет.
Трудно сказать точно, какому количеству малышей помогла родиться Инна Шленчик. Но цифра точно немалая. В медсанчасти ЭВТ работают две Инны Николаевны – медсестры, которых назвали в честь доктора, принимавшего роды – Инны Шленчик.
  «Мама добрый и хороший человек. Я часто встречаю людей, которые спрашивают о ней, интересуются ее здоровьем, передают ей приветы. Потому что она всегда всем помогала», – рассказывает Михаил Шленчик.

Все сам
«Узнаете этого мальчика? – Инна Шленчик показывает мне детскую фотографию. – Это Миша в школе. «Внук Ильича». Он хорошо учился, занимался общественной работой, и его фото висело на доске Почета».
И все-таки сын не раз заставлял ее краснеть. «Меня иногда поднимали на родительских собраниях и спрашивали: «Как вы его воспитываете?» А я покрывалась пятнами от смущения. Я всегда считала, что если ты сам ведешь себя правильно, живешь нормально, если школа в этом участвует, то какое еще нужно воспитание?» – рассказывает Инна Шленчик.
По ее словам, Михаил всегда был целеустремленным. Никто его не толкал: он все сам.
В старших классах Михаил Шленчика выбрали комсоргом. Его одноклассникам уже хотелось зарабатывать: семье помочь, себя обновкой порадовать. Но как?
И тогда комсорг класса отправился к руководству завода ВЭМ, шефам школы, и сказал: помогите ребятам.
«Это был 1973 г. Трудно поверить, но нас оформили. Организовали комсомольско-молодежную бригаду. Мы работали с 15 до 18 каждый рабочий день. Правда, приходилось показывать дневники: если были тройки, тебя до работы не допускали. И мы нормальные деньги зарабатывали», – вспоминает Михаил Шленчик.
В то время он еще не думал про медицину, а мечтал работать на заводе ВЭМ. Ходил в «Клуб юных кибернетиков», получил разряд монтажника и готовился стать инженером. Но в 10 классе вдруг резко выбрал медицинский. «Сам затрудняюсь ответить почему, – признается Михаил Шленчик. – Родители для меня всегда были непререкаемым авторитетом. Может, это и подтолкнуло».
Вместе с другом Александром Казанцевым (заведую-
щий  кардиореанимацией больницы скорой медицинской помощи – прим. «УМ») отправился Михаил в Ленинград – в Ленинградский санитарно-гигиенический медицинский институт.
Был в этом выборе некий вызов. Никто из окружающих особо не верил, что ребята смогут туда поступить. Вероятность – 1% из 100, говорили им.
Но они пробились и в 1981 г. получили в этом институте дипломы врачей.
Ленинград так и остался для Михаил Шленчик городом юности, где прошли самые интересные и приятные годы.

Параллельно с учебой он работал: сначала санитаром, затем медбратом в отделении реанимации.
«Это была уже серьезная работа: ты готовишь конкретного больного, делаешь все манипуляции, можешь дать наркоз, ассистируешь на операции. Больница была большая – почти 4 тысячи коек. Лишние руки всегда были нужны», – вспоминает Михаил Шленчик.
А потом он как-то услышал, что одна из его сокурсниц прооперировала больного – удалила аппендицит. И подумал: а я чем хуже? Договорился с клиническими ординаторами. По учебникам технику операции студент-медик уже знал. Один раз ассистировал на операции, а следующую уже сделал сам.   
Но даже после трудной учебы и работы энергии Михаила хватало на занятия в студенческом научном обществе и, конечно, на общественную работу.
Он снова был комсоргом группы, членом отряда ДНД, членом оперативного отряда по охране объектов культурных ценностей Ленинграда. Дежурил в Эрмитаже, Монетном дворе, в Петропавловской крепости, вел просветительскую работу среди школьников.
Это было время холодной войны. А город на Неве всегда был местом скопления иностранных туристов. Бывали случаи провокаций. Иностранцы обменивали у детей значки с портретом Ленина на жевательную резинку. Фотографировали это и подавали за рубежом как торговлю Родиной.
По окончании учебы у Михаила Шленчика было много соблазнов: ему предлагали остаться на кафедре института, стать врачом в Ленинграде и получить прописку в городе.
Но к этому времени молодой врач уже определился: только Пенза.
Интернатуру он проходил в 1-й городской больнице, совмещая ее с работой на скорой помощи. По окончании института Михаил Шленчик пришел цеховым терапевтом сначала на часовой завод, а потом 1982 г. его перевели на ВЭМ. И с той поры, вот уже 33 года, он и завод вместе. 

Та заводская проходная
«Наша работа часто однообразная, нудная: каждый день одни и те же диагнозы, как правило, одни и те же больные. Рутина. Интерес к работе поддерживаешь тем, что всегда думаешь, как и что улучшить», – говорит Михаил Шленчик.
Когда он пришел на ВЭМ, в здравпункте завода работали 6 терапевтов, в арсенале которых были ручки, бумага и фонендоскоп. Вот этим «оружием» они должны были одолеть недуги заводчан.   
В 80-е годы завод ВЭМ был одним из флагманов радиоэлектронной промышленности страны. Численность его сотрудников была больше 12 тысяч человек. Эти люди выполняли план. А для этого, как минимум, они должны были быть здоровы.
Павел Петраш, директор завода, поставил перед медиками задачу: обслуживание заводчан должно быть достойным и доступным. Михаилу Шленчику нужно было воплотить это в жизнь.   
«Мы понимали, что уровня Кремлевской больницы, конечно, не достигнем. А вот уровень ведомственных медсанчастей вполне могли потянуть. Были в Москве такие больницы. Мы перенимали там опыт по организации работы: чтобы не было очередей, и вместе с тем, чтобы доктор имел возможность с пациентом поговорить, поставить правильный диагноз, назначить лечение.
Мы радовались появлению каждого нового прибора, каждого специалиста, – вспоминает главный врач. – Мы внедряли новые методики в стоматологии: металлокерамику, фотопломбы. Это было дорого. Но тогда завод мог себе это позволить. В конце 80-х в больнице № 1 эндоскопией еще не занимались, а мы на заводе делали ФГДС, колоноскопию».   
Удивительно, но аналог электронных медицинских карт пациента, которые в настоящее время внедряются в медицинских учреждениях, в 80-х годах уже существовал в медсанчасти завода ВЭМ. Вся информация о пациенте хранилась на магнитных носителях. За внедрение АСУ «Поликлиника» в работу медучреждения Михаил Шленчик был награжден серебряной медалью ВДНХ.   
В средине 80-х было принято решение построить для медсанчасти ВЭМа отдельное здание за территорией завода. Областные власти предложили разместить на его площадях областной диагностический центр. Благодаря такому объединению сил, не только сотрудники предприятия, но и жители города и области могли рассчитывать на получение высокотехнологичной медицинской помощи.   
Михаил Шленчик принимал участие в строительстве уже как главный врач медсанчасти завода ЭВТ.   
В 1991 г. диагностический центр и медсанчасть заработали на полную мощь.
Несмотря на то, что Михаил Шленчик большую часть своей жизни занимается организацией здравоохранения, он считает себя в большей степени врачом, а не организатором.
«Я работал на предприятии, – говорит он, – и это завод строил медсанчасть, закупал оборудование, платил врачам зарплату. Мы о хозяйственных вопросах не думали. Мы лечили больных, проводили профосмотры, обслуживали пионерлагерь, подсобное хозяйство завода в Лунинском районе…»
Но наступило время, когда такая социальная нагрузка стала предприятию не по силам. Главному врачу и его команде пришлось придумывать, как сохранить медсанчасть, как удержать в ней качество медицинских услуг. И, судя по всему, они нашли для этого ресурсы. В этом им помог ФОМС, который взял их на финансирование.
Сегодня медсанчасть завода ЭВТ имеет среди горожан и жителей Пензенской области репутацию достойного медицинского учреждения. Среди ее врачей много известных имен – тех, кто в свое время возглавляли отделения в стационарах, были главными специалистами.   
И все-таки в приоритете у медперсонала учреждения по-прежнему находятся сотрудники завода ЭВТ, настоящие и бывшие, его ветераны и инвалиды.
А энергии Михаила Шленчика, как и в годы юности, хватает не только на его прямые обязанности. Он четыре раза избирался депутатом Пензенской городской Думы. В круг его заботы входят не только здоровье, но и бытовые, коммунальные, правовые и прочие проблемы избирателей Заводского района г. Пензы.   
Семейная династия Михаила Шленчика прослужила жителям Октябрьского района более 200 лет. И продолжает служить. Счет годам еще не закрыт.

Источник: Улица Московская 14.12.2015  21:42