travinen@yandex.ru

ИСТОРИЯ КОРАЛЛОВО И ЕГО ОБИТАТЕЛЕЙ
краеведческое исследование одной подмосковной усадьбы

Группа разведчика Володи Цыбарова.
9 мая  1977 на традиционную встречу ветеранов к Большому театру пришла пожилая седовласая  женщина с совершенно выплаканными глазами.  Несколько дней назад она похоронила своего младшего сына Виктора, скончавшегося в 50 лет от тяжелой болезни, вместе с которым давно мечтала, да так и не смогла разыскать могилу первенца, ушедшего на войну 16 ноября 1941 года.
Ее звали Ирина Федоровна Цыбарова-Матушкина – мама комсомольца Володи Цыбарова. Чудом, в том майский день 77-го удалось ей отыскать ветеранов части 9903, которые взяли мать своего сослуживца под опеку. Общие усилия не пропали даром. Нашлись оставшиеся в живых члены разведгруппы Цыбарова – Валентина Измайлова, Гальчина Мария, которые указали место гибели и захоронения Володи. В 1981 году экспедиция группы «Поиск» установила в Коралово памятный знак.

Владимир Викторович Цыбаров. Его недолгая жизнь, его короткая  война, его негромкий подвиг – типичны для России тех страшных лет, поучительных трагедиями и несчастьями нашей страны. Володя родился в Воронеже в 1924 году. Подобно миллионам сверстников учился в школе-восьмилетке, а затем в ФЗУ, осваивая азы специальности железнодорожника.Вопреки суровой профессии, он открыт и эмоционален, писал стихи и рисовал.  Детство его счастливо, но  скоротечно. В 1937 году умирает отец  и большая семья – мама, Володя, брат Виктор и сестренка  Инна  перебираются в Москву и проживают на станции Лихоборы Малого кольца МЖД.  Владимиру уже 14, он оказывается главной опорой матери,  на него ложится ноша добытчика и  главы. С 1938 лет Володя работает путейцем на железной дороге.  Ранняя самостоятельность, досрочная взрослость не огрубляют и не озлобляют его.  Сверстник и современник легендарных  Зои Космодемьянской, Гули Королевой,   Олега Кошевого, он совершенный патриот, с болью переживающий нарастающую угрозу фашизма.  Можно только представить какую бурю эмоций вызвало у него начало Великой Отечественной войны. Сердце рвется на фронт, а тебе еще нет 18-ти! «Володя рвался на фронт. Его молодое существо было проникнуто стремление к беспощадной борьбе с захватчиками» - пишет в воспоминаниях Валя Измайлова, член его разведгруппы.
Летом 1941 года Володя ходит на курсы ополченцев, истребителей танков, но всех не достигших 18 лет на фронт не берут. Судьба готовит ему иную стезю. 15 октября группа армий «Центр» начинает операцию «Тайфун». Немецкие танки мчат на Москву, столица переживает поочередно растерянность, панику и, наконец, мобилизуется. По призыву ВГК тысячи комсомольцев идут в ополченцы-добровольцы. Володя оказывается в группе кандидатов на разведывательно-диверсионную работу части № 9903.16 ноября он прощается с матерью, успокаивает семью словами: «Не уезжайте, Москву не сдадим» - и уходит.  Навсегда.
Долгие года мама,  Ирина Федоровна, будет хранить лишь  стандартное извещение «Пропал без вести»,  да официальный ответ из Одинцовского военкомата «В списках погибших и захороненных на территории Одинцовского района не числится». Пройдет более 30 лет, прежде чем ветераны и энтузиасты поисковики исправят ошибки государственных канцелярий и вернут матери хотя бы могилу сына! А в 1941-ом ошибки государства в оборонном строительстве и военном планировании будут исправлять кровью этих почти детей.

В деревянном здании кунцевского детского сада, где расположилась разведывательно-диверсионная часть 9903 под командованием Артура Спрогиса, 17-летний Володя Цыбаров и его сверстники проходят блиц-обучение: минирование, подрыв дорог, поджог помещений.   Отцы командиры – майор Спрогис, комиссар Дронов, секретарь МГК ВЛКСМ Шелепин спешат выполнить приказы Верховного о разведке и диверсиях в тылу врага, но бросать в тыл вермахта 16-17 летних ребят и девчат, после нескольких дней занятий это за пределами наших современных представлений о добре и зле! Андрей Жданович, один из добровольцев части 9903 вспоминал в мемуарах: «...Наша спецподготовка заключалась в чисто практическом ознакомлении с оружием: нашим и немецким. Кроме того, на занятиях в Измайловском парке один командир преподавал нам «подрывное дело», т.е. учил, как заложить толовую шашку или поставить ту или иную мину. Еще один учил тактике: как идти по заданному азимуту, как читать карту километровку. Показывали нам, как бесшумно «снимать» часовых. Говорили с нами серьезно, по взрослому. Сами занятия длились около десяти дней с утра до ночи. Но если учесть, что в течение этого времени каждому из нас пришлось по два-три раза побывать в наряде на территории части, размещенной тогда в здании на Красноказарменной улице, то можно понять: знаний обрели не слишком уж много. Было естественно: если надо, значит, должен, а если должен, значит, можешь: «На месте разберетесь». И, как ни странно, именно так в дальнейшем и было: разбирались на месте, обретали опыт и... Получалось у тех, кто оставался в живых...»

Как же спешили командиры доложить о почти 100 разведывательно-диверсионных группах, заброшенных в тыл врага, о почти 2000 юных добровольцах, более 500-ста из которых,  погибнет осенью-зимой 1941 года.  29 ноября 1941 года разведчицу из 9903 Зою Космодемьянскую (Герой Советского Союза) повесят в Петрищево. В тот же день спортсменку и бойца 9903 Веру Волошину (Герой России) замучают в Головково. В первых числах декабря в районе Коралово погибнет почти вся группа Володи Цыбарова, командира разведотряда части 9903 штаба Западного фронта. И так далее, так далее, так далее.  Самое удивительное, что ни Спрогиса, ни Шелепина, ни Дронова  не будут интересовать бойцы, ушедшие в безвозвратные потери. Так подвиг Космодемьянской опишет и расследует журналист «Красной Звезды» Лидов, а не служба кадров части 9903. Судьбу Волошиной восстановит писатель Фролов только в 1957, а звание Героя ей присвоят лишь в 1994-ом.
Володя Цыбаров «зависнет» пропавшим без вести, хотя несколько человек из его группы вернутся с задания, вынесут раненого командира и самолично похоронят на нашей, освобожденной территории, и, конечно, доложат обо всем начальству! Сколько же еще безусых солдатиков части  9903 волею своих командиров останутся без похоронок, наградных представлений, без могил и памяти?
Группа Володи Цыбарова вышла в разведку на десятый день своего зачисления в часть, 25 или 26 ноября 1941 года, в момент наивысшего продвижения немцев к Москве и тайной подготовки контрнаступления Красной Армии. Вначале планировалось перебросить отряд в Истру, но та к 25-му уже была захвачена и «цыбаровцев» перебросили на машине в леса под Звенигород. Задачи данной группы в документах не сохранились, но член группы Мария Гальчина-Козодой вспоминает: «Была задача: десять человек (группа Цыбарова) – сжечь десять деревень». Представляется, что речь идет о населенных пунктах, в которых дислоцированы немцы. Подобные действия диверсионных групп могли быть весьма эффективными. В дневнике офицера 87 пехотной дивизии Герхарда Линке записано: «21.11.41. Торхово (в 7 км от Коралово) Ночью загорелся сарай, в котором стояли 85 лошадей 8-й транспортной колонны. Причина пожара осталась неизвестна, очевидно, имел место саботаж. Несмотря на все старания сторожевых, большинство лошадей сгорело, сгорела и сбруя. Один удар – и принадлежащей полку транспортной колонны как не бывало. Я не знаю, какая потеря может быть тяжелее. Достать лошадей без ущерба для других частей невозможно. Драгоценную упряжь вообще не достать»
Однако, чаще такую эффективность демонстрировали армейские разведчики, а не слабо подготовленные группы комсомольцев-добровольцев. В рапорте,  оставшихся в живых из группы Цыбарова, значились минирования, перерезанная связь, разведданные. Маша Гальчина-Козодой вспоминает: «Мы ни одной деревни не сожгли. Только разбрасывали колючки (автомобильные ежи ?) и мины ставили».

В списке группы Цыбарова, обнаруженной в личных его вещах 10 фамилий, а воспоминаниям 16-летней Вали Измайловой, самого юного разведчика – отряд состоял из 12 человек. Скорее всего,  Валентина посчитала направляющих, кадровых офицеров 9903, которые провожали каждую группу до линии фронта и помогали им в переходе. Часто группы отправлял сам Спрогис. Далее, в тылу группа действовала уже сама.
Список группы  Цыбарова:
•Валя Измайлова (Валентина Ивановна Измайлова - Румянцева) - вернется с задания, долгие годы будет активистом движения ветеранов. 1924 г.р.
•Маша Козодой (Мария Алексеевна Гальчина-Козодой) - вернется с задания, продолжит службу в 9903, будет дважды награждена  орденом Красной Звезды за работу в тылу врага. 1922 г.р.
•Миша Сурин – возможно вернется с задания, но дальнейшая судьба неизвестна, г.р. неизвестен
•Селькина (Ксения Сенькина) – согласно архивам пропала без вести в декабре 1941 года или погибла в январе 1942 года. 1923 г.р.
•Перельц  – очевидно погиб в перестрелке в Коралово, г.р. неизвестен
•Лисицин – очевидно погиб в перестрелке в Коралово, г.р. неизвестен О трех последних в архивах сведений чуть больше. Но они крайне противоречивы – различные даты гибели, различные места.
•Сурганов ( Владимир Иванович ?).  Согласно архивам пропал без вести у деревни Александровка, Московская область (может быть Ново-Александровка, что в 3 км к югу от Коралово).
•Зенова ( Галина Михайловна)  Погибла 6.12.41 в районе д. Грязь, Звенигородский район, что в 10 км восточнее от Коралово. 1918 г.р.
•Степанова (Александра Гавриловна) Погибла у д. Супонево, что в 4 км от Коралово
Всем разведчикам было от 16 до 20 лет. На запад разведчики ушли в районе Истры. Несмотря на очевидные трудности, ночные морозы, снежный покров, жажду и голод, молодой отряд как мог, выполнял задание.

Будучи совсем молодым командиром, Владимир не по годам демонстрировал спокойствие, ответственность. Именно он вел группу по незнакомой местности, торя дорогу и подвергаясь риску. Нетерпение и беспокойство проявлял, лишь когда  расходились на одиночные задания. Так после разведки Вали (Измайловой) и Саши (Степановой) в д.Иглово они заблудились (минусы ускоренной подготовки). Когда Цыбаров собрал их всех вместе живыми и невредимыми,  он так искренне радовался так, что даже запел! Маша Гальчина-Козодой вспоминала, как они с Ксенией Сенькиной однажды в разведке столкнулись с немцами нос к носу, да еще на вырубленной просеке. Спасла единственная елка с густыми ветвями. Немцы прошли рядом, но девчат не заметили. Впрочем, решимости комсомолкам было не занимать. Маша Гальчина помнила этот миг всю жизнь: «У нас были Ф-1 гранаты. У меня одна граната, и  у ней одна граната. Если нас обнаружат, то мы подпустим их к себе и вместе с ними взорвемся»- решили подруги.
В день Х было решено возвращаться для передачи разведанных сведений. Радиостанции им не полагалось.  В документах две даты возвращения группы – 30 ноября и 4 декабря.  Более вероятна последняя, т.к. период с 25-го по 30-е слишком мал для диверсионного рейда. Например, параллельная разведгруппа в/ч 9903 Елены Колесовой, будущего Героя Советского Союза, находилась в тылу 18 дней! 10-14 дней – нормальная продолжительность рейда.  Представляется, что большую роль в решении Цыбарова о возвращении играло окончание продовольствия (пополнить его в заснеженном лесу невозможно) и резкое ухудшение погоды. Современные подробные данные о температуре тех дней показывают, что комфортные 0 – минус 15 по Цельсию в период 25.11 – 3.12, 4-5 декабря резко снижаются до  минус 25, минус 30, при перепадах от минус 8-10 днем, до минус 30 с лишним ночью.

Трудно даже представить условия дневок и ночевок разведчиков в зимнем лесу, учитывая запрет на костер, отсутствие питания, дефицит воды. Можно констатировать, что группа возвращалась крайне измотанная.  Валя Измайлова вспоминает, что возвращались через Коралово, т.к. Ершово уже 3 декабря было занято немцами. Линия фронта за неделю хождений по тылам изменилась в пользу немцев. Возвращаться приходилось южнее и восточнее, чем ожидал Цыбаров. Впрочем, топографические изыски для профессионалов. Володя вел группу наощупь, ориентируясь на звуки и вспышки перестрелок.
Как часто бывает, на противника разведчики нарвались, почти дойдя до своих. Подразделение 87 пехотной дивизии немцев, находящееся в Коралово подвергло разведчиков обстрелу и преследованию. До минного поля, выставленного частями 144 стрелковой дивизии Красной Армии, на которое немцы пойти не решились, добралось лишь четверо, или пятеро цыбаровцев – сам Володя, Валя Измайлова, Маша Козодой, Миша Сурин.  В одном  из воспоминаний утверждается, что с ними была и Сенькина.   Как минимум пятеро несчастных -  Сурганов, Перельц,  Лисицин, Зенова, Степанова - остались в немецкой зоне, либо погибшими, либо отставшими от группы.  Валентина Измайлова вспоминает те минуты: «Впереди было минированное поле, за ним наши окопы. Немцы гнались за нами с собаками, поливая автоматным огнем. До этого поля добрались только четверо из двенадцати человек. Поползли. Мы не знали, что поле заминировано. Но тут наши открыли огонь. Смертельно был ранен Володя Цибаров. Мы крикнули: "Свои! Не стреляйте!". Втащили Володю в наши окопы, он тут же умер. В часть мы вернулись трое: я, Мария Гальчина и Миша Сурин, он был ранен...».
С учетом дополнительных сведений последний акт возвращения можно реконструировать так.  Кораллово обходили ночью по западной опушке леса. Пулеметное гнездо - пост охранения немцев – дало очередь по теням, или на звук, ранив одного, или несколько «цыбаровцев».  Пока пытались перевязать раны, немцы выслали погоню -  автоматчики с овчарками. Положение  оставшихся в живых разведчиков было отчаянным – сзади очереди немецких автоматов, впереди открытое минное поле и далее (в районе современных очистных сооружений Лицея в лесу) наши окопы, из которых тоже стреляли. Кто-то предложил дожидаться утра, но нервы были на пределе и командир скомандовал - вперед.  До окопов с криками «не стреляйте, свои» первыми добрались Валя (Измайлова) и Маша (Козодой). Миша (Сурин) окажется легко ранен, а Владимира  Цыбарова ранят тяжело. Перекрестная пуля, осколок гранаты, или взрыв мины, наших, или немецких,  разобрать в суматохе боя было невозможно.

Девчата (в путаных воспоминаниях это то Измайлова и Козодой, то Измайлова и Сенькина) вернутся и втащат командира в окопы, бросятся останавливать кровь, но серьезная рана (скорее всего осколки мины)  извергнет слишком много крови. Володя умрет по дороге в медсанбат. Последними его словами будут: «Не говорите маме…», а его последним приютом могила в 3 метрах от блиндажа (землянки).
С датой смерти Владимира остаются вопросы. В Книге Памяти указано 30 ноября, что, скорее всего, неверно. Валентина Ивановна Измайлова говорит то об утре 4 декабря, то о 6 декабря, а на памятном знаке, установленном в 1981 году – 5 декабря.  Не выяснено пока и место его первоначального захоронения.  Где был этот последний блиндаж Цыбарова? После войны прах бойца перенесут в братскую могилу Коралово, где он и упокоится на века.
Интересно, что проблем с идентификацией и скорым возвращением живых разведчиков на нашей стороне не должно было быть. Еще 24.11.41 вышел строгий приказ штаба 5-й Армии, в чье расположение попали «цыбаровцы»:«…За последнее время участились случаи задерживания возвращающей через фронт  агентуры частями. Агентов держат по 2-3 суток и этим все их данные получаются несвоевременными. Приказываю: всю возвращающуюся агентуру с паролями в разведотдел немедленно доставлять к месту указанному ими. Или ставить в известность начальника разветотдела Армии…» Валя Измайлова, Мария Козодой, Ксения Сенькина, которые вышли на позиции 612 стрелкового полка,  без проблем оказались в разведотделе и обязаны были доложить разведданные, информацию о действиях и, конечно, судьбу командира. Почему Цыбаров окажется в списках без вести пропавших для нас загадка!

Первый памятный знак на месте гибели командира разведотряда в/ч 9903 Владимира Цыбарова был установлен в 1981 году. Мать Володи Цыбарова, Ирина Федоровна Цыбарова-Матушкина 40 лет ничего не знала о судьбе сына. Выполняя последнюю просьбу командира,  Валя Измайлова и Мария Гальчина в середине декабря 1941 года встретятся с мамой  Володи и, не поднимая глаз, сообщат, что он легко ранен, но пока не может приехать. Еще через несколько дней придет злосчастное извещение «пропал без вести». Неразбериха войны, засекреченные архивы части 9903, а скорее типичное равнодушие и бюрократия государственной машины обрекли Ирину Федоровну Цыбарову на многолетнее ожидание. В 1966 году в журнале «Огонек» мелькнула надежда – опубликована статья Овидия Горчакова «О них молчали сводки» про разведгруппы части №9903, но письма матери остались без ответа.
Лишь после смерти младшего сына занимавшегося поисками места захоронения Владимира, в 1977 году мама решилась придти на встречу ветеранов. В 1981 году ветераны свозили ее в Коралово, а 1983 году Ирины Федоровны не стало. Еще безвестнее остались судьбы членов группы Цыбарова. Хорошо прослеживаются судьбы Вали Измайловой-Румянцевой  и Маши Козодой-Гальчиной, т.к. они продолжат службу в части  9903, получат награды, доживут до Победы. Оба ветерана оставят воспоминания о годах войны и своих боевых товарищах.

Противоречива архивная и мемуарная информация о Ксении Сенькиной. Сенькину Ксению Тимофеевну будут разыскивать после войны и мать, и тетя. Архивы и военкоматы дадут противоречивую информацию. По одной из записей К.Т. Сенькина пропала без вести в декабре 1941 года, и, значит, не вернулась из первого своего задания, погибнув вместе с командиром. По другим данным К.Т. Сенькина в январе 1942 года участвовала в бою под Сухиничами, где сводный отряд  9903 ликвидировал прорыв немецкого десанта, а значит из Коралова она вышла! Однако, ни Измайлова, ни Козодой – тоже участники операции в Сухиничах – свою подругу там не помнят, и будут утверждать, что с первого задания живыми вернулись только они двое.
Так или иначе, но в «Книге Памяти» обозначено, что «Сенькина Ксения Тимофеевна, род. 1923 г. Призвана 15.10 1941. Красноармеец. Погибла 27.01.1942 у деревни Поповка, Сухиничского района, Калужской области».
О Сурганове, Зеновой и Степановой сведения архивно-коротки и запутаны. «Зенова Галина Михайловна, 1918 г.р. Призвана 15.10.1941 года Москва.  Пропала без вести  у д.Грязево, Звенигородского района Московской области» - сообщает нам 17 том «Книги Памяти». «Зенова Галина Михайловна, 1918 г.р. Призвана в/ч 9903, разветотдел 9903. Погибла 6.12.1941 г. у д.Грязево, Звенигородского района Московской области» - уточняет «Книга Памяти» в дополнительных томах. Нет сомнения, что Галина Михайловна Зенова из записки Цыбарова, но где и как она погибла? Деревни Грязево под Звенигородом нет, но названия в донесениях могли исказить. На помощь приходит портал МОСОБЛ-МЕМОРИАЛ: «Зенова Галина Михайловна, красноармеец РО в/ч 9903. 1918 г. рождения Москва. Погибла 6 декабря 1941 г. Похоронена: д. Грязь Одинцовского р-на». Следующие данные: «Степанова Александра Гавриловна  Призвана 16 ноября 1941 г. Московским ГВК. Погибла в бою в декабре 1941 г. в д. Супонево. Похоронена: г. Звенигород Одинцовского р-на» В мемуарных отрывках Валентины Ивановны Измайловой отмечено, что Шуру (очевидно Александру Степанову) ранило в ногу, когда они нарвались на немцев в Кораллово. « Когда стали перевязывать, вдруг раздался крик «Хенде хох»! Все бросились в лес. В лесу встретились только 5 человек»- вспоминает Валя.

По всему выходит, что до Коралово группа держалась вместе, а потом разыгралась трагедия. Группа бросилась врассыпную. Ядро группы во главе с Цыбаровым – Измайлова, Козодой, Сенькина и Сурин - с потерями прорвутся через минное поле к южной окраине Коралова. Оставшиеся в живых, после стычки с немцами - Зенова, Степанова и Сурганов – возможно оказались поодиночке. «Сурганов Владимир Иванович. Призван ГВК Москва. Пропал без вести 30.11.41 в районе д.Александровка, Московской области» - сообщают архивы. В отличие от донесений о Зеновой и Степановой нельзя утверждать, что этот Сурганов из цыбаровской группы. И дата не очень подходит, и населенный пункт близь Кораллово все же Новоалександровское, а не Александровка. Но это типичные для донесений ошибки. В тех же архивах гибель Цыбарова обозначена так же 30.11.41, а с искажением названий деревень мы уже встречались: Грязь – Грязево, Новоалександровское – Александровка. Так что Владимир Сурганов с большой вероятностью человек из списка Цыбарова, тем более, что местом службы его архивы числят разветотдел. Пути последней тройки разошлись. Шура Степанова, раненой сумела пройти 4 км до Супонева, и, возможно, умерла от потери крови уже на наших позициях. Владимир Сурганов стремился к Новоалександровскому, где стояли передовые части 144 СД, защищавшей Звенигород. Галя Зенова,  скорее всего, потеряв группу при переходе линии фронта в ночь с 4 на 5 декабря, еще долго искала по лесам фронтовую брешь и вышла к д.Грязь, что в 8 км от Коралово. Причинами смерти последних могли быть и ранения, и перестрелки при переходе линии фронта и элементарное утомление, умноженное на вероятное обморожение.  Беда группы заключалась и в том, что они попали на линию жесточайшего противостояния, в момент наивысшей борьбы - немцы еще рвались к Звенигороду, а 144 дивизия Красной Армии уже начинала контрнаступление. Однако погибшие «цыбаровцы», очевидно, дошли до своих и успели сообщить свои имена. Иначе их тела остались бы безвестными жертвами линии фронта, ведь документов разведчики не носят. Так случилось с двумя последними членами группы Цыбарова. Только фамилии в списке командира: Перельц и Лисицин. Ни имен, ни упоминаний в архивах обнаружить не удается. Вероятно, погибли в Коралово, или рядом, и остались лежать неопознанными до весны 1942 года, когда местные жители хоронили в братских наших солдат, и на одного известного приходилось до десяти неопознанных тел.

С каждым годом война все глубже уходит в историю. Для нынешних воспитанников Лицея «Подмосковный» это уже история прадедов, которых они большинстве своем видели только на фотографиях. События тех лет для детей XXI века далеки и виртуальны. Утихает боль, забываются уроки, повторяются ошибки. Основным источником памяти все больше становятся учебники истории с именами полководцев и официальных героев. Государство все больше заслоняет тенью народ, чьим мужеством и чьими жертвами была одержана победа под Москвой. Однако посещая одинокую латунную стелу на месте гибели 17-летнего командира, Володи Цыбарова,  каждый раз  возникают сомнения и остаются  вопросы. При всем пиитете и трепете к героическим девчонкам и мальчишкам группы Цыбарова, уважения к их государственным отцам-командирам не испытываешь. Скрепя сердце, можно понять практику отправки в тыл вермахта юношей и девушек, не достигших совершеннолетия. Во-первых, таков был масштаб трагедии в 1941-ом, когда как в сказке Гайдара «и отцы ушли, и братья ушли». Во-вторых, все же у  юных был шанс обмануть немцев в случае пленения. Так, например, случилось с героем части 9903 Леной Колесовой, которую во время первого задания пленили и  отпустили после допроса из жалости. Наверное,  можно простить командирам плохую систему подготовки разведчиков-добровольцев. Все же критически не хватало времени в дни натиска Гитлера на Москву. Где-то можно объяснить канцелярское равнодушие командования к без вести пропавшим ребятишкам-бойцам, оставшимся без наград, почетных погребений и даже похоронок. В конце-концов война, движение фронта, новые операции. Непростительно то, что десятилетиями после войны (комиссар Дронов умер в 1961, командир Спрогис ушел в 1980, секретарь МГК ВЛКСМ Александр Шелепин дожил до 1994) отцы командиры Володи Цыбарова и его группы, купаясь в славе, почете и наградах, даже не пытались проводить поиски сотен пропавших ребят и девчат. Как жилось им все эти годы? Что снилось? Ответьте нам, командир части 9903 Артур Спрогис, кавалер 2-х орденов Ленина и 4-х орденов Боевого Красного Знамени. Уютно ли было получать медали и ордена за подвиги этих почти детей, которые не имели шансов выжить за линией фронта, погибли и не были представлены даже к медалям  за свой беззаветный героизм?  Скажите нам, комиссар части 9903 Никита Дронов, Герой Советского Союза, кавалер 2 Орденов Ленина и 3 Боевого Красного Знамени. Как случилось, что эти  пацаны и девчата, лежали безвестные в братских могилах, на безымянных высотах десятилетиями после войны? А у их не спящих матерей болели души, как у мамы Володи Цыбарова Ирины Федоровны, не знавшей о судьбе сына ничего. Объясните нам, государственный муж, секретарь МГК ВЛКСМ Александр Шелепин – 4 ордена Ленина, орден Трудового  Красного Знамени и орден Красной Звезды! Неужели пост Председателя КГБ, который вы, Шелепин, занимали в 60-х, не позволял провести поиски и воздать должное праху и памяти пацанов и девчат, посланных вами «на смерть не дрожавшей рукой»? Впрочем, все участники этих истории уже покойны, и каждому воздается по дела его. Наш долг прост и священен – никогда не забывать ни о всенародном подвиге,  ни об ответственности государства перед своим героическим народом.
   

© 2017