РАБОТА  АРТИЛЛЕРИЙСКОЙ  МАСТЕРСКОЙ
174  ОЗАД  ПВО  В  ГОДЫ  ВОЙНЫ
(воспоминания Жиляева Анатолия Григорьевича)   

                                 

        174 ОЗАД ПВО дислоцировался в городе Бобруйске, прикрывая с воздуха, промышленные объекты города и мосты через реку Березину.
            После окончания Ленинградского Краснознаменного артиллерийского технического училища я прибыл в дивизион на должность начальника артиллерийской мастерской в звании воентехника второго ранга 17 июня 1941 года, а 22 июня началась Великая Отечественная война.

Хорошо помнится первый день войны. Подняли нас по тревоге около 4-х часов утра и объявили, что Германия напала на нас вероломно. Началась война.

      В середине дня мне сообщили, что на 3-й батарее не работает синхронная связь по одной упрежденной координате между ПУАЗО и орудиями. Я был удивлен, так как и орудия и прибор были совсем новенькие, под заводскими пломбами. Батарея прикрывала Бобруйский аэродром. Взяв с собой приборного техника, я отправился на батарею. По прибытию стал искать неисправность и методом исключения определил источник неисправности - это баллистический преобразователь (БП) прибора ПУАЗО. Вскрыв БП, обнаружили, что втулка гру­бой шкалы упрежденного азимута наглухо запрессована в корпус БП и поэтому изме­нение (вращение) этой координаты не пе­редавалось от ПУАЗО к орудиям. Обнару­жив неисправность, облегченно вздохнул и приступил к ликвидации неисправности. Дефект устранили и орудия заработа­ли, с техником мы стали собирать прибор. Я выглянул из приборного окопа и увидел в небе группу немецких самолетов. Прямо над головой от самолета отделялись бомбы и летели с противным завывающим сви­стом в сторону объекта. У меня в голове за доли секунд пронеслась вся моя жизнь. Услышал команду командира батареи: «По самолетам противника...». Батарея открыла огонь. Один из группы самолетов отделился и полетел курсом на батарею. Батарея стреляла в упор, и тогда самолеты бесприцельно сбросили бомбы и удалились. А самолет-одиночка сбросил две бом­бы на батарею, чтобы уничтожить огневую точку, т.е. батарею. Одна из бомб разорвалась в 80 м. от ОП, а другая -  в 100 м. Ударной волной и осколками трое солдат убито. Еще один солдат лежал весь окро­вавленный без ног и звал замполита. Снаряды все были разбросаны. Когда подбежал замполит, раненный солдат стал просить, чтобы его застрелили. Кто же на это решится? Солдата отправили в госпиталь.

Так начался мой первый день войны. Впечатления? Что о них можно сказать? Война сразу заставила забыть обо всем мирном и со­средоточиться на необходимом, чтобы вся боевая техника была безот­казной, в полной боевой готовности.

Я дал себе клятву, что буду делать все от меня зависящее, чтобы вооружение всегда было бы в полной готовности, всегда исправным. Эту задачу я пронес через всю войну и всю мою службу в Советской Армии. Кроме того, слово война как-то не совсем еще вошло в со­знание, когда нам сообщили еще в Училище. А вот первая бомбежка,  кровь и смерть товарищей были реальными. В сердце стали накипать ненависть и большое желание отмщения.

В первые дни войны командир дивизиона Дорожкин И.В. стал для меня близким и дорогим человеком. Он очень тепло меня принял по моему прибытию в дивизион, обо всем расспросил, объяснил мои обязанности и дал несколько советов. Я почувствовал к нему какое-то родственное влечение и полюбил его как старшего товарища, как отца. Он всегда меня подбадривал и поддерживал во всех моих начи­наниях. Я, конечно, никогда не забывал, что он командир и не злоупо­треблял его доверием ко мне.

Вся служба и деятельность артиллерийской мастерской была на­правлена на одну единственную цель - высокая боевая готовность всего вооружения дивизиона. Мы всегда старались предусмотреть, упредить ту или иную возможную неисправность. Много хлопот было с зарядкой аккумуляторных батарей. Заряд­ные агрегаты работали с перегрузкой, в результате возникали всякие неисправности. В основном приходилось ремонт вооружения и агре­гатов проводить прямо под огнем противника. И никогда не было так, чтобы по вине технического состава не работала техника. Я создал  несколько подвижных бригад по ремонту орудий, приборов, электрооборудования, военной техники. Эти бригады закреплены за батареями. Они следили за батареями и своевременно им помогали. Бригады возглавляли техники и мастера: Сенаторов, Лисовой, Соколов, Аниканов, Кондрашов.

Были и серьезные повреждения. В этих случаях, как правило, выручали солдатская находчивость, хорошие знания технического состава и руководящая помощь в реализации идей со стороны командира дивизиона Дорожкина И.В.

Однажды заклинило осколком накатник противооткатного устройств орудия. Мы взяли этот ремонт на себя вместо фронтовой мастерской. В полевых условиях разобрали накатник и устранили неисправность. Правда потом, после каждой стрельбы, дополнять накатник стеолом (тормозная жидкость), зато орудие осталось в строю до тех пор, пока появилась возможность отправить орудие в ремонт в вышестоящие ремонтные органы.

За безотказную работу вооружения при стрельбах по самолетам противника я был награжден медалью «За боевые заслуги».

Коллектив артиллерийской мастерской был дружным, хорошим  и добросовестным. Всего в мастерской было 14 человек. В основном это люди высокой мастеровой культуры, большие мастера своего дела с высокой внутренней дисциплиной. Среди них были и интеллигенты, например, оружейный мастер Кондратов Александр. До войны  он был учителем и писал стихи. С этими ребятами легко работалось.

У меня были друзья - это Пыриков Василий, чета Левитских, Дорожкин И.В., Яковлев Виктор, Наташин Виктор, Афанасенко Андрей, Тарасюк Николай, Ющенко Николай, Лучкин Саша, Поповский Леня,  Ильичева Зина, Соловьева Вера. О каждом из них можно сказазать очень много хорошего и написать интересные повести. До сих пор эта дружба сохранилась. Правда многие из них уже ушли из жизни.

В первые месяцы войны дивизион из Бобруйска отступал с боями. Много было случаев, когда жизнь моя была на волоске от смерти. Один из примеров. Отступали в сторону Рогачева лесами. В одном небольшом лесочке командир дал сигнал на привал. Мы были настолько уставшие, просто валились с ног и засыпали мгновенно. У меня была машина «полуторка». Мастера улеглись в кузове, а я с шофером Мазаевым вынули из кабины сидения и легли на них рядом. Не знаю, сколько мы спали, но я услышал сигнал «Подъем», и стал будить шо­фера. Стал его шевелить, и моя рука наткнулась на что-то мокрое. Я взглянул на шофера и «О!» «Ужас!» На нем было три пробоины, и сочилась кровь. Оказывается, над лесом пролетел «Мессер» и про­строчил лес из 20 мм пушки. Мы лежали рядом, но в меня не попало. Я был потрясен - испуг и жалость. Чувствовал я себя отвратительно. На этом привале было еще трое раненых.

Стрелять нам приходилось много и ежедневно. Иногда даже ство­лы орудий краснели. В перерывах между стрельбами мне с мастерами отдыхать не приходилось, так как надо было проверять вооружение и готовить к следующим стрельбам. Немецкие самолеты постоянно стремились уничтожить наши огневые точки. Так постепенно диви­зион накапливал потери в технике и в  живой силе.

Когда вошли в зону обороны Москвы, пришлось много стрелять и по танкам. Такая стрельба всегда была успешной. В Лопасне (ныне Чехов) мне не повезло. Я на полуторке вез снаряды на одну из бата­рей. Кроме снарядов в кузове была бочка с бензином, и сидело двое солдат. Это было осенью. Я сидел в кабине машины. Пролетел «МЕ-109». Взрыв, и машина наша перевернулась в кювет и стала на колеса. Дверка кабины вырвалась, и меня выбросило в грязь. Одного солдата бочкой придавило в кювете и у него оказались сломаны обе ноги. Сна­ряды все разбросаны. С попутной машиной отправил солдата в госпи­таль, а сам направился в МТС. Мне повезло, там стояла полуторка, и я обменял ее на свою. Погрузили снаряды, и я отвез их на батарею, после чего отправился в Серпухов.

Дивизион понес потери до 50 53_ Поэтому приказом Главкома ар­тиллерии, нас направили в город Ульяновск на доукомплектование. По­сле этого дивизион вошел в состав Куйбышевского дивизионного райо­на ПВО с задачей - оборонять железнодорожный мост через реку Волгу. В Ульяновске многих наших опытных солдат и сержантов отправили во фронтовые части на Сталинградский фронт. Взамен к нам стали поступать девушки-добровольцы, пришедшие служить в Красную Армию.

В начале января 1944 года после завершения Сталинградской битвы, дивизион сняли с обороны объектов города Ульяновска и на­правили на фронт.

         Продолжалось освобождение Украины от немецко-фашистских захватчиков. В январе 1944 года развернулись тяжелые бои на   Никопольско-Криворожском направлении. Зенитная дивизия ПВО, в состав которой входил наш дивизион, перемещалась за войсками 3-го Украинского фронта с целью прикрывать и оборонять железнодорож­ные узлы, мосты и другие оборонные объекты от авиации противни­ка. На этом участке шли кровопролитные бои с 6-й немецкой армией, включавшей в себя 23 дивизии. В ходе боев немцы несли большие потери,  особенно в технике. Они хотели любой ценой удержать мар­ганцевые и железорудные разработки и использовать Никопольский плацдарм для удара на Крым. Наши орудия, как и прежде, вели огонь безотказно. 8 февраля 1944 года освободили город Никополь, и диви­зион получил задачу «Прикрывать с воздуха объекты городов Мар­ганца и Никополя».

Время было распутица, и немцы рассчитывали извлечь из этого для себя пользу, но обернулось это для них гибелью. Здесь было уни­чтожено около восьми немецких дивизий.

26 марта 1944 года стало одним из замечательных дней войны того времени. Войска 2-го Украинского фронта вышли к государ­ственной границе СССР по реке Прут на протяжении 85 км. Весть об этом облетела всю страну и вызвала законную гордость и радость у воинов и тружеников тыла.

После Кривого Рога, который был освобожден 22 февраля 1944 года, мы двигались в Одесском направлении. 4 апреля 1944 года наши войска овладели станцией Раздельная (120 км от Одессы). Фашистские войска предприняли попытку прорваться к Тираспо­лю. В эти дни мы вели продолжительный огонь по массированным налетам противника и, особенно в ночь на 7 апреля. Мы вели за­градительный огонь всеми батареями и расстреливали светящиеся авиабомбы (САБ). В эту ночь мы сбили три самолета и более деся­ти САБ. Утром наши девушки-артиллеристы подобрали парашюты САБ (они были из красного шелка) и были обрадованы - девчата пошили себе предметы женского туалета. За безотказную работу орудий и приборов в этом бою я был награжден медалью «За Бое­вые Заслуги».

Еще хочу остановиться на завершающем этапе войны. В августе 1944 года вошли в город Освенцим (Польша). Может быть немного позднее, не помню. Здесь размещался Освенцимский концентраци­онный лагерь. Стремительное наступление наших войск помешало  фашистам уничтожить сооружения этой гигантской «фабрики смерти» и замести следы своих кровавых преступлений. Несколько тысяч узников лагеря увидели солнце свободы.

То, что мы увидели в этом лагере, трудно описать словами – это ужас и страшное зрелище. Там было четыре крематория. Каждый сжигал в день до6 тысяч человек.  Были различные орудия пыток. В складах лагеря и на территории хранилось 7 тысяч кг. волос, снятых с голов 140 тысяч женщин и подготовленных к отправке в Германию, ящики с порошком из человеческих костей, тюки с одеждой и обувью заключенных. На территории были огромные груды пепла. В ящичках хранились драгоценности. Узники выглядели словно мощи землисто-зеленого цвета.

Этот лагерь немцы создали в 1939 году. В лагере постоянно находились в заключении до 120 тысяч человек. Всего гитлеровцы уничтожили в этом лагере свыше 4 миллионов человек.

Наступление наших войск стремительно продолжалось. В августе 1944 года меня перевели в 1941 ЗАП  ПВО начальником артиллерийского вооружения полка, штаб и управление которого размещалось в городах  Катовицы,  Сосновец. В этом полку я закончил войну 9 мая 1945 года.

Я очень переживал свой перевод и продолжал интересоваться сведениями о 174 ОЗАД  ПВО, иногда встречался со своими друзьями Поповским, Лучкиным, Шпицбергом.

Хочу затронуть и другую сторону моей деятельности в ОЗАД ПВО.

Годы войны были нелегкими. Было очень сложное время: Постоянная боевая готовность, стрельба по фашистским самолетам и танкам, бомбежки, смерть товарищей, недосыпания, недоедание, но все же это время вспоминается и с хорошей стороны. Непоколебимая вера в победу придавала нам силы. Сколько настоящих друзей, хороших товарищей, необыкновенная дружба в военные годы; до сих пор поддерживается связь между однополчанами 174иОЗАД ПВО; сердечные и вдохновенные встречи.

Еще задолго до войны (в школьные годы и в военном училище) я занимался художественной самодеятельностью, увлекался музыкой, танцами и спортом, играл на различных музыкальных инструментах, руководил музыкальными коллективами.

        Вот, однажды, в Ульяновске в 1942 году мне пришла идея организовать в дивизионе ансамбль песни и пляски. Посоветовавшись с  командованием дивизиона, с партийным и комсомольским активом реализовал свою идею.

С большой благодарностью, с самым живым и нежным чувством  вспоминаются исполнители и ансамбль в целом. Степанова Фаина, Шипова Тамара, Добрина Маша, Никифорова Таня, Настюха Маша, Харицкий, Поповский Леня, Куликов,  Сафонов Николай, Мизунова Маша, Бондаренко Вася, Чухманова Тоня и другие. Ведущей была Людмила Скулова. Перечисленные - это солисты: вокал, танцы, Таня Никифорова играла на кларнете, Сафонов Николай - баянист. Некоторые имена, сожалению, забылись, ведь прошло несколько десятков лет.

Некоторое время исполнялись индивидуально песни тех лет, романсы, танцы, играли на музыкальных инструментах. Но потом был создан хоровой коллектив. С хором было очень сложно проводить репетиции. Большая разбросанность подразделений по территории, боевые дежурства создавали затруднения в сборе хоровиков. И, тем не менее, благодаря настойчивости, большому желанию, энтузиазму был создан ансамбль 174 ОЗАД ПВО.

Сам я писал монтажи, ставил солдатские пляски и народные танцы, руководил хором и являлся художественным руководителем  ансамбля.

Ансамбль выступал для личного состава дивизиона на батареях, для населения освобожденных сел и городов и на смотрах. В ансамбле были офицеры и солдаты, мужчины и женщины. Мне оказывали помощь в Политуправлении Юго-Западного фронта ПВО (присылали сборники песен, стихов, информацию по другим художественным коллективам, подсказывали в выборе тематики).

Помню песни, исполняемые хором: «Священная война», «Артиллеристы», «До свиданья города и хаты», «По-над Тихим Доном», «Вася - Василек» и другие. Солистами хора были лейтенант Харицкий, Маша Добрина, Фаина Степанова, Тоня Чухманова и другие. С танцами выступали Тамара Шипаева, Леонид Поповский, Маша Настюха, Дуся Шарова и другие. Маша Мизунова подражала детским голосам, Таня Никифорова играла на кларнете, Коля Сафанов - на баяне. Все любили песни Миши Добриной. Ее голос - контральто - голос чарующий, а исполнение душевное. Вот ее репертуар: «Прощай   любимый город», «Песенка актрисы», «Песнь о Ленинграде», «Ты пи­шешь мне», «Иду по знакомой дорожке», «Серенада» и много других песен. И мне очень жаль, что мы не знаем о судьбе Маши после войны.

Участие в ансамбле вдохновляло людей, скрашивало трудную жизнь, полную лишений, смягчало житейские сложности, поднима­ло настроение, отвлекались от житейских будней, в каждом крепло желание скорейшей победы. И мы делали все, чтобы приблизить же­ланную победу.

До сих пор помнят наши ветераны короткие передышки, минуты отдыха.

Некоторые воспоминания об ансамбле.

Тоня Чухминова. «Никогда не забуду, как умели мы скрасить нашу суровую, тяжелую армейскую жизнь. Не забыть нашего неуго­монного руководителя ансамбля ст. л-та Жиляева А.Г. Сколько радо­стей вносили в нашу полную тревог, опасностей жизнь эти концерты.

Запомнилось наше выступление в городе Никополь в 1944 году после страшного ночного боя. Пели наши любимые «Тульская винто­вочка», «Есть на Севере хороший городок» и другие. Маша Настюха и Дуся Шарова выступили с украинскими танцами. Таня Никифорова вдохновенно играла на кларнете. Вот уж по истине «после боя сердце просит музыки вдвойне».

В Освенциме у нас, девчат батареи МЗА, было пианино. Маша Добрина играла на пианино и пела. Любил петь и наш комбат».

Эти строки (в сокращении) написаны левой рукой, так как правая парализована.

Тамара Шипаева. «Пляски мои очень любили на батареях. Пом­ню командира взвода лейтенанта Поповского, который просил меня на­учить его стучать чечетку, что я и сделала. И еще, хорошо помню наше­го неутомимого организатора и руководителя ансамбля А.Г. Жиляева.

Утомительный, тяжелый труд, требующий огромного напряже­ния, сил и нервов во время войны, скрашивало наше занятие в ху­дожественной самодеятельности, наше участие в ансамбле песни и пляски». (Записано в сокращении).

И много других воспоминаний и особенно при очередных встре­чах ветеранов 174 ОЗАД ПВО.

Прошло много времени, а я всегда с интересом вспоминаю работу с ансамблем. Ведь у меня была колоссальная занятость по поддержанию всего вооружения дивизиона в полной боевой готовности.  Кроме того, я был секретарем партбюро управления дивизиона. И все  же находил время заниматься художественной самодеятельностью.

Ансамбль - это была счастливая отдушина, люди были довольны, занимались очень охотно и с большой любовью. Нельзя забывать,  что все мы были молоды, энергичны. И сейчас, накануне 60-летия Великой Победы, все вспоминается с особой нежностью. У меня в  дальнейшем, после войны были большие ансамбли, выступления на  окружных смотрах, были и успехи. Но все же с особой теплотой вспоминаю ансамбль 174 ОЗАД ПВО...