02.07.2021
«Я помню эти изуродованные дедовы руки»
Вадинец Иван Бушев крутил «баранку» и на фронте, и в миру
Он и дорогами войны проехал, и всю жизнь свою на «полуторке».

На фронтах Великой Отечественной воевали мои оба деда: и по папиной, и по маминой линии. Оба вернулись с той страшной войны.
Ранее от имени моей мамы я поделилась рассказом о своём деде по матери. В преддверии праздника Победы. Теперь дошёл черёд до деда по отцу. Его я хорошо запомнила. Умер он в 1982 году, когда я была ученицей 4 класса. Мне он тогда казался очень и очень стареньким. Сейчас, по-моему, мужчины такого возраста выглядят намного моложе. Всё же тяжкие испытания накладывают свой отпечаток как на здоровье, так и на внешность...
А когда началась та жесточайшая война, деду было всего лишь 35 лет. Уже 20 июля 1941-го Иван Петрович Бушев был призван Вадинским РВК Родину защищать. К тому времени он уже имел большую семью: жену и 4-х дочерей.
Прошлое поколение создавало семьи намного раньше, чем сейчас, уже в 20 лет дед впервые стал отцом. В 1941-м самой старшей, Ольге, было 15 лет, второй, Клавдии – 9, третьей, Анне – 5, а младшей Александре едва исполнился годик. Из них ныне живут и здравствуют две сестры – Клавдия и Анна. Тёте Клаве уже 89 лет, тёте Ане 84. Из разговоров с ними я и узнала, как они жили в военное время без отца, как ждали его, как было трудно и голодно порой. «Но лебеду, как другие, не ели», – говорит тётя Клава. Потому как их мама и моя бабушка Анна Петровна, невзирая на все трудности, не перевела корову-кормилицу, хотя женщине с дочерьми сложно было управляться с заготовкой кормов. А на зиму для одной коровы нужно было 6 возов сена. На маленьких самодельных колясках они возили сухое сено с дальних покосов, а иногда и сырую траву. В течение лета набирался приличный стожок. Чтобы выжить, приходилось много трудиться. Свой огород старшие девочки вместе с мамой перекапывали лопатами. Затем бороновали граблями и сеяли пшеницу и просо. Хлеб пекли тогда сами. А муку мололи на мельнице, куда также на колясках возили пшеницу. Из проса варили кашицу, а прежде драли его и толкли в ступе.
В тылу с юных лет детям приходилось сутками работать не только дома, но и в полях, а тем, кто постарше, на лесо- и торфоразработках, чтобы обеспечить фронт всем необходимым. Очень трудно стало семье, когда старшую дочь Ольгу угнали в Марсово на лесоразработку. Отработав положенное, она вернулась. Думали, будет легче, да не тут-то было. Её в порядке призыва (мобилизации) направили на фабрично-заводское обучение. Однако Ольга, понимая, как без неё будет трудно матери с младшими сестрёнками, сбежала оттуда. За нарушение дисциплины и за самовольный уход из училища предусматривалось наказание в виде заключения в трудовую колонию сроком до одного года. Только благодаря стараниям матери и тому, что один из близких родственников работал в милиции, удалось вызволить девушку из тюрьмы. Тетя Клава рассказала, что когда мама уехала в Наровчат (хлопотать о старшей сестре), она осталась дома за старшую, а было ей 10 лет. Пришлось и хлеб самой печь, и хозяйством заниматься: доить и кормить корову да перед матерью ответ держать за младших сестёр.
«Так что детства у меня и не было, – говорит тётя Клава, – наверное, как и у всех детей военного времени».
Зимой тоже было нелегче. Дров не хватало, и ходили в каменский лес за хворостом. Его быстро не набрать, потому что ходоков таких было много. Самодельными крючками люди отламывали сухие сучья с деревьев и делали из них вязанки. Старались больше найти дубовых сучочков, ведь от них теплоотдача выше. Добычу на салазках по глубокому снегу везли домой.
Одежды и той не было, вспоминает тётя Клава: носили то, что могли перешить или выменять. Нам сегодня трудно представить, как можно на протяжении одного месяца, не говоря уже о целом годе, носить одни и те же платье, брюки, рубашку. Вряд ли кто из нас помнит своё первое платье… А вот дети войны свои первые наряды запомнили на всю жизнь и вспоминают их с трепетом.
«У меня было всего одно платье на лето – его мама сшила из отцовской рубашки. Если оно стиралось, то просто приходилось сидеть и ждать когда высохнет», – говорит тётя Клава.
...Однако вернёмся к дедушке Ивану Петровичу Бушеву. К сожалению, о том, где и как воевал он, тётя рассказать не смогла, потому что просто и не знает. Тогда все где-то воевали, а для женщин было главное, чтобы мужья и отцы вернулись.
«Одно только запомнила, — говорит она, — что отец, по его словам, возил на «полуторке» (ГАЗ-АА) снаряды на передовую. Вспоминал, что порою так бомбили, что ему приходилось бросать машину и ложиться среди мёртвых, а как стихало, вновь садиться за баранку».
О том, что дед на фронте был шофёром свидетельствуют и архивные документы, размещённые на сайтах «Подвиг народа», «Память народа». В документах учёта рядового и сержантского состава приёмно-распределительного батальона 36 запасной стрелковой бригады читаем: «Бушев Иван Петрович, 1906 года рождения, уроженец Пензенской обл., Вадинского района, с. Вадинск, призван 20.07.1941 года Вадинским РВК». В разделе военно-пересыльные пункты и запасные полки я нашла именной список рядового и сержантского состава 3 взвода 2 роты ПРБ 36 ЗСБ, сформированного в команду №4393 (вверху списка помечено – шофёры, 25 января 1944 г.). Там под №14 значится фамилия деда. Что это он, не вызывает сомнений, потому как, помимо места призыва, указан и состав семьи – жена Анна Петровна и 4 дочери поимённо.
До этого старший сержант И. П. Бушев в июле 1941-го прибыл в состав 78 запасного стрелкового полка. Район его дислокации – посёлок Томксово во Всеволожском районе Ленинградской области. В данном запасном полку он прошёл обучение. Время нахождения военнослужащего в запасном полку обычно составляло от нескольких дней до 5-6 месяцев. Здесь же было сформировано его маршевое подразделение для направления на фронт в действующую часть по специальности. В тот момент наиболее интенсивно полк проводил работу по формированиям и отправке на Ленинградский фронт, перед которым стояла задача прикрыть непосредственные подступы к городу на Неве и не допустить его захвата противником. Уже 1 сентября 1941 года Ставка ВГК указала командованию Ленинградского фронта на то, что оборона подступов к Ленинграду ведётся недостаточно организованно, упорно, и потребовала принять более действенные меры по усилению обороны.
В маршевой группе № 8629 (222 человека) старший сержант И. П. Бушев направлен в город Ленинград в состав 125 стрелковой дивизии 55 Армии Ленинградского фронта. Согласно акту, «нижеподписавшиеся зам. комбата ст. лейтенант Твердохлеб 78 запасного стрелкового полка с одной стороны и представитель маршевой роты 8629 политрук Димитриев – первый принял, а второй сдал команду в следующем составе: среднего и командующего состава – 2 чел., младшего нач. состава – 18 чел., рядового состава – 202 чел. Итого 222 человека. Означенная команда обмундирована полностью нательным бельём, летними брюками и гимнастёрками, шинелями, пилотками и вещмешками, снабжена инженерным инструментом – малыми лопатами и противогазами, согласно вещевых аттестатов и армейских списков. Индивидуальные пакеты имеют все. Продовольственным и денежным довольствием удовлетворены согласно аттестатов. Красноармейские книжки полностью выданы на руки. Согласно: Наряд Отдела укомплектования Штаба 55 Армии».
55-я армия, которой с ноября 1941 года командовал бывший начальник артиллерии фронта Владимир Петрович Свиридов, не раз пыталась наступать на участке противотанкового рва в районе посёлка Красный Бор в Тосненском районе Ленинградской области. Этот участок ветераны впоследствии прозвали «могилой Ленфронта». Бои там разворачивались не менее кровопролитные, чем на Невском пятачке. Штаб Ленинградского фронта считал, что здесь войска имели шанс на прорыв блокады, и потому не останавливался ни перед чем. В январе 1942 года окружённые войска Ленинградского фронта на некоторое время прекратили активные действия. Фронт накрыла суровая зима.
Судя по документам, весь боевой путь дед (125 стрелковая дивизия; 588 стрелковый полк 142 стрелковой дивизии; 461 стрелковый полк 142 стрелковой дивизии) прошёл в качестве шофёра. Вторую мировую войну принято называть войной моторов. А где есть техника, там должен быть и водитель. Шофёры не меньше других рисковали жизнью, доставляя бойцов на фронт, подвозя боеприпасы, занимаясь снабжением. Делать это приходилось под бомбёжками, артиллерийскими и миномётными обстрелами. Защиты и комфорта в их примитивных автомобилях было немного, всё делалось за счёт самоотверженности, стойкости, самопожертвования. Машины нередко застревали на болотистой, размытой дождём дороге, а порой экстренно проходилось менять пробитые колёса, чтобы срочно доставить боеприпасы. Все тяготы и лишения военного времени дед с честью преодолел и был награждён медалью «За оборону Ленинграда».
После войны дед вернулся домой с фронта живым и почти здоровым, только руки все были пробиты и покалечены, потому что ещё и ремонтировать технику приходилось в холод и дождь. Я помню эти изуродованные дедовы руки...

И. П. Бушев  в кругу семьи с внучкой Светой.
Судьба подарила ему ещё 37 лет жизни, ещё одну дочь и десять внучат. А нам дала возможность увидеть его. А мне и вообще – появиться на свет, потому что мой папа родился после войны, в 1946 году. Появиться на свет, вероятно, и для того, чтобы написать о нём эти строки.
«С войны отец вернулся как герой, – говорит тетя Клава, – домой он привёз трофейный германский велосипед. Учились на нём ездить мы все по очереди, он прослужил нам долгие годы».
После войны дед остался верен своей профессии – пошёл работать шофёром в колхоз им. Ленина, также на «полуторку», которая изначально была одна на весь Вадинск. Возил на ней дед всё, что только можно. А после страшного пожара 1956 года, когда выгорела большая часть улиц Тюрёвка и Набережная, именно на колхозной «полуторке» он доставлял погорельцам лес для нового жилья.
Самоотверженность и воля деда проявлялись не только в военное, но и в мирное время. Однажды в жаркую страду на уборочной, когда он вёз зерно с поля, его машина загорелась, но дедушка не бросил свой ГАЗ, а, стоя на подножке, продолжал его вести до тока с зерном – туда, где были люди, которые помогли быстро затушить и спасти транспортное средство.
…Жизнь полна неожиданностей.
«А если б знал, где упасть, соломки бы подстелил», – говорил дедушка.
Покалеченные руки давали о себе знать постоянно. Кто-то посоветовал сделать лекарство от боли в суставах на основе керосина для наружного применения. Я помню, как эту настойку в стеклянной банке мы с ним закапывали в землю для того, чтобы она, якобы, стала максимально лечебной. Однако никто не учёл одного, что керосин огнеопасен. Дед курил —  всегда папиросы «Беломорканал». По роковой случайности горячий пепел попал на одежду, которая была пропитана керосином, да и кожа тоже, и дедушка… загорелся. В тот момент рядом никого не было. Мы все: его дети и внуки сажали ему картошку. А было это в День Победы… 9 мая 1982 года. Через неделю дед  умер – у него обгорело 70 процентов тела.
…А прилети шальной снаряд или попади он под фашистскую гранату, и не было бы моего отца, меня, моих детей. Образовалась бы дыра в связи поколений. А сколько таких дыр появилось, сколько не родилось детей погибших отцов, сколько не родилось детей этих детей…

Светлана КАШАЕВА

...Одна из важнейших жизненных ценностей – ПАМЯТЬ. Сколько раз пытались и пытаются переписать историю. Кто знает, может быть, завтра вновь создадут новое прошлое, куда не впишутся судьбы миллионов семей. Но сейчас есть возможность найти, нащупать ту самую незримую нить, которая связывает нас с таким далёким и в то же время недавним прошлым. Мы можем воссоздать историю по рассказам наших родных и близких, ещё живых и уже ушедших очевидцев тех событий. Право на личную, семейную ПАМЯТЬ – это благо, которое сегодня есть у нас так же, как и возможность поделиться ею с другими.