Владимир Вержбовский, "Молодой Ленинец" №18 от 28.04.2009 года http://publish.pnz.ru/ml/2009/7428.htm#H01
Пензенский диверсант ловил военных преступников
Что такое спецназ, нынче объяснять не нужно. В ходе афганской и двух чеченских кампаний парни из этих подразделений не раз доказывали свою состоятельность. И лучшее тому подтверждение - ливень наград, пролившийся на спецов за "выполнение заданий, сопряженных с риском для жизни". Но и в годы Великой Отечественной войны в составе Красной армии действовали диверсионные группы, которые немало сделали для победы.
Нашего земляка, 30-летнего учителя математики Алексея Соловьева призвали в действующую армию летом страшного сорок первого года. Попал новобранец в учебный инженерный батальон и думал, что теперь предстоит ему до конца войны восстанавливать разрушенные мосты да латать переправы. Ан нет: уже в части боец узнал о том, что здесь готовят диверсантов. Курсанты изучали минное дело и все образцы стрелкового оружия, включая немецкое; приемы рукопашного боя, оказание первой медицинской помощи и многое другое. И только после сдачи экзаменов сержант Соловьев получил назначение в действующую армию в 12-ю отдельную инженерно-саперную штурмовую бригаду. Боевое крещение пензяк принял на подступах к Кавказу. Диверсанты частенько наведывались в тыл к немцам. Нарушали линии связи, подрывали мосты, вырезали караулы, брали языков. После очередной удачной вылазки, в ходе которой особо отличился сержант из Пензы, комбриг вызвал его к себе и предложил закончить ускоренные офицерские курсы. Через пару месяцев новоиспеченный младший лейтенант принял под свою команду взвод.
Хороша страна Болгария, а Россия лучше всех
Впервые в жизни Алексей Соловьев оказался за рубежом 24 августа 1944 года. Тогда командование части приказало провести глубинную разведку румынской территории. Переодевшиеся в маскхалаты диверсанты на подручных средствах форсировали реку Прут - и вот она, заграница. "Весь наш маленький отряд трясла малярия, которую подхватили еще на Днестре, - рассказывал сыну фронтовик. - Там на болотах мы охотились за лесными братьями и по нескольку суток не вылезали из воды. А теперь наступила расплата… Углубились на чужую территорию километров на десять, но в двух ближайших селах не оказалось ни души, лишь ревела брошенная скотина. Затем по рации получили приказ возвращаться".
Довелось побывать нашему земляку и в знаменитом Измаиле, где местные жители встречали советских солдат с вином и виноградом. Уже в Тульче Соловьев узнал, что Румыния вышла из союза с Германией.
И снова в дорогу. Передовым дозором на Констанцу и следом в Варну. К болгарской границе разведчики младшего лейтенанта вышли 8 сентября. У разоруженной ими заставы отобрали карту. Хоть и не наша, но разобраться в ней вполне было можно. К счастью, и с братушками воевать не пришлось. Но до декабря бригада находилась в Болгарии.
Бойцам пензяка поставили задачу разыскать скрывающихся от новых властей полицаев и жандармов. День за днем на "виллисе" солдаты прочесывали одно горное селение за другим. Случалось, что вступали в перестрелки…
"Никогда не забыть, как радовались нам простые жители, - продолжает тему ветеран. - Делились самым последним, обстирывали и обшивали. Посмотреть на нас приходили целыми делегациями из соседних деревень".
А еще Соловьев со своими спецами без визы и приглашения не раз наведывался в соседнюю Грецию и Турцию. И доставлял оттуда сбежавших от возмездия военных преступников.
Помнит Вена, помнят Альпы и Дунай
"В окруженном со всех сторон Будапеште обреченные на гибель фашисты в ночь на 13 февраля 1945 года пустились на хитрость, - оставил воспоминания ветеран. - Вдоль домов с автоматами ППШ шли переодетые в советскую форму власовцы, а посередине улицы - фашисты. Шинели нараспашку, кители расстегнуты. Ни дать ни взять пленные. Только вот под одеждой у них было спрятано оружие. Под такую сурдинку эти вражины даже сумели без шума вырезать заставу. Но все равно вырваться из города им не удалось".
На КП у Соловьева загудел полевой телефон. "Слышь, младшой! - зарокотал в трубке голос комбата. - Там какие-то непонятные пленные в вашу сторону двигаются. Ты разберись, что к чему, и доложи". Разобраться оказалось плевым делом.
Взвод пензяка связал боем противника, а подоспевшее подкрепление расставило все по своим местам. Поняв, что хитрость не удалась, фрицы начали сдаваться. Правда, еще до глубокой ночи диверсанты Соловьева выкуривали из подвалов и чердаков окопавшихся там эсэсовцев.
А в Вене с нашим земляком случилась другая история. "Почти в центре города находился огромный завод музыкальных инструментов "Хохнер", - писал в мемуарах Алексей Александрович. - Он горел. Чугунные ворота предприятия протаранил приданный нам танк. Во дворе ни звука. Везде беспорядок, разбитые ящики, обломки машин. Идем вдоль цехов с автоматами наперевес. Чу, какой-то шум. Ясно различаем доносящиеся из подвала женские голоса. Спускаемся вниз. Все в едком дыму. Ломаем железную дверь, из-за которой слышен плач и причитания. Кто там?
Да это же наши русские девчата, угнанные в рабство. В старых латаных халатах и одинаковых застиранных косынках. Целуют нас, в голос ревут". Позже узницы рассказали, что немцы загнали их в полуподвальный цех, заперли снаружи, а затем подожгли завод. Пленниц, наверное, хотели задушить дымом.
