Над Курской дугой
27.08.2012 "Наша Пенза" Статьи - История http://www.npenza.ru/index.php/history/ … 7-06-32-18
23 августа — День разгрома немецкофашистских войск в Курской битве (1943). В преддверии этой знаменательной даты мы публикуем отрывок из книги «Неся распластанные крылья». Ее автор В.Е. Балыков — наш земляк и непосредственный участник сражения. Именно в небе над Курской дугой летчик штурмовой авиации на своем Ил2 получил боевое крещение. После войны Владимир Ефимович вернулся в родную Пензу, до конца своих дней преподавал в Пензенской сельскохозяйственной академии, профессор, доктор экономических наук. В указанной книге прообразом автора стал летчик Виктор Еврокатов.
Боевая задача
— Итак наша цель, — командир полка взял указку и подошел к карте, — станция Томаровка. Линию фронта проходим на высоте четырех тысяч метров. Заход на бомбометание поэскадрильно...
В начале Курской битвы противник ввел в бой массу танков, среди которых находились тяжелые «тигры» и самоходные установки «Фердинанд». Наступление врага поддерживалось артиллерийским огнем и ударами сотен бомбардировщиков со зловещими черными крестами.
Наша артиллерия, минометы, «катюши» и пулеметы встречали наступающие гитлеровские войска сильнейшим уничтожающим огнем. Орудия прямой наводки, противотанковые ружья в упор расстреливали вражеские танки. Саперы и истребители танков под ураганным огнем подбирались к вражеским машинам, подкладывали под них мины, поражали их противотанковыми гранатами, поджигали бутылками с зажигательной смесью… Стрелковые подразделения отсекали огнем наступающую за танками врага фашистскую пехоту…
От взрывов бомб и снарядов дыбилась земля. Огонь велся в таком темпе, что на раскалившихся орудийных стволах обгорала краска. Сотни орудийных расчетов, сражаясь самоотверженно, превращали машины врага в груды исковерканного металла. С мужеством отражали танковые атаки гитлеровцев меткие артиллеристы…
…Линия фронта с высоты четырех тысяч метров виделась Еврокатову полыхающей дугой… Огненные вспышки с той и другой стороны резко очертили передовую… Над полем сражения яростно сверкал безжалостный огонь и стлался облаками черный дым… Звуков артиллерийской канонады за ревом моторов не было слышно.
— Видишь, Ваня, фейерверк внизу? — передал Еврокатов своему стрелку, — жарковато внизу приходится!
С высоты, подходя к линии фронта, летчики увидели, как вдоль участков обороны ослепительными вспышками полыхали залпы орудий, минометов, «катюш». Земля клубилась в огненном вихре от все уничтожающих мощных артиллерийских налетов…
Занятые артиллерийской пальбой и поглощенные противоборством наземные части не обращали внимания на перелетающие линию фронта самолеты.
«Внимание, цель!»
Еврокатов через правую форточку бросил взгляд на линию фронта, сосредоточил все внимание на машине командира эскадрильи, стараясь точно повторять ее эволюции… Самолет капитана Захарова, летевший уверенно и спокойно, вдруг запрыгал то вверх то вниз, стал рыскать в стороны… И почти сразу же впереди по курсу эскадрильи взметнулись черные шапки зенитных разрывов.
— Противозенитный маневр! — Еврокатов тоже стал лавировать от вспыхивавших на его пути разрывов, бросая самолет в сторону, вверх, вниз… Самолет запрыгал, как поплавок на волнах…
— Внимание! Внимание! — послышался по радио голос капитана Захарова, — подходим к цели…
И тут же Еврокатов увидел, как самолет командира эскадрильи, опустив длинный бронированный капот, начал стремительно пикировать. Летчики ринулись за командиром… Для Еврокатова все перестало существовать: ни яростный, все усиливающийся огонь зениток, ни прыгающие слева и справа, вверху и внизу самолеты, ни тем более цель… Впившись в самолет Захарова, он нетерпеливо ждал момента, когда можно будет нажать гашетки бомбосбрасывателя.
Как только увидел, что от самолета командира оторвались и полетели вниз четырехсоткилограммовые бомбы, он несколько раз подряд, раз за разом, нажал на податливые бомбовые гашетки и сразу начал выводить ставший легким и послушным самолет из пикирования… Теперь он потерял из виду и самолет капитана Захарова. Не видя уже ничего, кроме сплошной черной огненной стены разрывов зенитных снарядов, он в самую гущу устремил свой ИЛ.
— Разворот! – промелькнуло в голове, а ноги и руки стали выполнять волю летчика… В этот момент машину страшно тряхнуло и стало затягивать вправо… Под ураганным огнем зенитных батарей завалило ИЛ носом вниз и влево… Самолет начал крутиться в крутой спирали, быстро теряя высоту.
Внизу все горело, грохотало, сверкало, рычало, полыхало огнем, и землю заволокло дымом… Станция Томаровка горела… Рвались боеприпасы. Цистерны с бензином выбрасывали красные валы огня, черный едкий дым застлал линию горизонта.
Бой с «мессерами»
Огонь зениток внезапно прекратился. Еврокатов услышал по переговорному устройству предупреждающий вскрик воздушного стрелка:
— Командир! Мессера! — и тут же, обгоняя израненный, малоуправляемый ИЛ2, протянулись белые вожжи трассирующих пуль… Трассы, дымясь, сходились далеко впереди и внизу перед глазами Виктора, который ничего не мог предпринять, чтобы вырваться изпод обстрела.
— Стреляй! — закричал он стрелку. И тотчас за его спиной резко застучал крупнокалиберный пулемет Гребенщикова. Дымная трасса от «мессершмита» слева метнулась в сторону, оборвалась. Стрелок ликующе закричал:
— Командир, есть один! Сбил! — тут словно молотком ударили по бронеспинке. В шлемофоне Еврокатов услышал приглушенный стон Гребенщикова.
— Ваня? Что с тобой? Ваня? Стреляй! — кричал Виктор, и опять зарокотал пулемет стрелка. Теперь уже правая дымная трасса «мессера» метнулась кудато сторону.
— Ваня! — напрягая последние усилия, звал Еврокатов, — Ваня! Что с отбой?
Издалека, словно с того света, донесся голос Гребенщикова:
— Ранен… В спину…
Еврокатов изнемогал, ведя из последних сил почти неуправляемый самолет. Дрожала от напряжения левая нога, пославшая до отказа вперед педаль ножного управления… Правая рука уже не в силах была парировать правый крен самолета и постепенно слабела, затекая от нечеловеческих усилий. Виктор снял руку с сектора газа и вцепился двумя руками в управление. В душной кабине от жаркого дыхания мотора нечем было дышать. Надо было открыть форточку фонаря, но и этого Еврокатов сделать не мог: обе руки его были заняты, и он не мог освободить их ни на секунду. Пот ручьями сбегал по его лицу, струясь изпод мехового шлемофона…
Посадка
И только сознание того, что нужно, надо во что бы то ни стало, подальше уйти, улететь от огненной линии фронта, придавало силы летчику. Но и это не помогало: самолет с каждой секундой стремительно снижался, одновременно несясь вперед…
— Ваня! Держись! Будем падать! — бодрясь, закричал Еврокатов стрелку, чувствуя, что его покидают последние силы. Машина проносилась над лесом, впереди показалась подходящая ровная площадка.
Летчик, сняв левую руку с ручки управления, мгновенно потянул на себя сектор газа до отказа. Мотор вместо того чтобы сбавить обороты до малых, громче зарычал и продолжал нисколько не меньше, а, кажется, еще больше бешено вращать винт — тяга управления мотором оказалась перебитой. Несмотря на увеличение оборотов мотора, скорость полета изза раскрутки винта снизилась… Израненный самолет начал проваливаться. Правой, все время кренившейся к земле плоскостью машина словно бритвой срезала верхушку последнего на опушке дерева и сначала чиркнула животом по земле, потом отскочила, словно не желая расставаться с воздухом, а затем, будто обессилев от собственной тяжести, заскребла по мягкой влажной земле маслорадиатором, оставив за собой на зеленой траве черную, будто вспаханную, полосу земли. Только что стремительно мчавшаяся машина странно неподвижно замерла на месте среди усыпанной яркими цветами поляны.
К счастью, самолет оказался на нашей территории. Раненый стрелок был отправлен в госпиталь, а наш земляк вернулся в родную часть.
Страницу подготовил Валерий Николаев.
Отредактировано Дворянкин С.А. (2012-12-12 21:24:20)
