...Блокада Ленинграда, начавшаяся 8 сентября 1941 года, длилась почти 900 дней (872 дня - примечание ДСА). Единственный путь — "Дорога жизни", по которому доставлялось в город продовольствие, был проложен по льду Ладожского озера. Блокада была прорвана 18 января 1943 года, однако до её полного снятия — ленинградцам пришлось ждать и выживать ещё целый год.

27 января 1944 года блокада Ленинграда была полностью снята. В этот день в Ленинграде был дан артиллерийский салют и фейерверк — единственное исключение в ходе Великой Отечественной войны, прочие салюты производились в Москве.

Вечером 27 января по ленинградскому радио был передан текст приказа войскам Ленинградского фронта с сообщением о полном снятии блокады. Десятки тысяч жителей города вышли на улицы, площади, набережные реки Невы. Салют начался в 20 часов: прозвучали 24 залпа артиллерийских орудий, сопровождавшиеся фейерверком и подсветкой зенитными прожекторами.

Власти Петербурга о праздновании

27 января является Днём воинской славы России — День полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады, 1944 г. По поводу празднования 75-летия полного снятия блокады Ленинграда состоялся координационный совет. Приводим сообщение пресс-службы администрации губернатора города.

Временно исполняющий обязанности губернатора Санкт-Петербурга — Александр Дмитриевич Беглов высказал своё мнение:

“К сожалению, очень многие стремятся заставить поверить нас в то, что 27 января не может быть праздником, что это скорбная дата, что проведение торжественных военных парадов в честь нее неуместно. Я хотел бы услышать и ваше по этому поводу мнение. Мы с вами отмечаем нашу с вами ленинградскую победу. Это наша с вами победа.

По словам А. Д. Беглова, празднование Ленинградского Дня Победы должно стать ярким событием, которое охватило бы как можно больше горожан. Он предложил дополнить программу праздником в Ледовом дворце, а также экскурсиями для школьников в музеи, посвященные истории Великой Отечественной войны и блокады Ленинграда. Кроме того, по его поручению, в социальных сетях появятся публикации о юных героях блокады, говорится в сообщении.

Отмечается, что в поддержку проведения парада 27 января выступили председатель Совета Санкт-Петербургской общественной организации ветеранов (пенсионеров, инвалидов) войны, труда, Вооруженных сил и правоохранительных органов Василий Волобуев и председатель общественной организации "Жители блокадного Ленинграда" Елена Тихомирова.

Председатель Санкт-Петербургской общественной организации ветеранов — В. Волобуев:

“Это для нас победа. Это торжество мужества, героизма, стойкости. И поэтому мы должны праздновать. Пусть на западе, которые проиграли войну, поминальными молитвами и другими траурными мероприятиями отмечают наши победы. А мы победили и гордимся тем, что мы наследники победителей и тем, что мы передаем это право гордиться победой уже нашим внукам, правнукам и так далее.

А. Д. Беглов попросил проработать возможность задействовать в параде исторические знамена воинских подразделений, принимавших участие в обороне Ленинграда, и технику из музейных фондов "Ленрезерва".

На координационном совете по делам ветеранов в Смольном утвердили план праздничных мероприятий. В 2019 году 9 января стартует акция "Ленточка ленинградской Победы", 26 января состоятся возложения цветов к мемориалам, а 27-го — парад на Дворцовой и праздничный концерт в БКЗ "Октябрьский".

Председатель комитета по печати и взаимодействию со СМИ Сергей Серезлеев:

“Что касается непосредственно подготовки и проведения акции "Ленточка ленинградской Победы", комитетом по печати запланировано изготовление порядка 1,5 млн ленточек. Ленточки будут доставлены в исполнительные органы государственной власти, в том числе в районные администрации, а также в организации и на предприятия Петербурга. Старт акции у нас запланирован на 9 января, акция продлится до 27 января.

В центре города появится улица жизни. На Итальянской и Садовой воссоздадут атмосферу блокадного города. На фасаде арки Генерального штаба развернется мультимедийное шоу "Салют над Ленинградом". Праздничный артиллерийский салют состоится у стен петропавловской крепости в 9 часов вечера.

События в Санкт-Петербурге в честь Великой даты

В 2019 году в пресс-службе администрации губернатора города сообщили, что уже утверждён план празднования, в которой вошло свыше 120 событий. В программе празднования в 2019 году — парад на Дворцовой площади, праздничный концерт в БКЗ "Октябрьский", мультимедиа представления на фасаде арки Главного штаба и салют у стен Петропавловской крепости. Юбилею Ленинградской Победы будет посвящён полуденный выстрел с Нарышкина бастиона. В честь праздника зажгутся факелы на Ростральных колоннах.

Источник: http://peterburg.center/event/meropriya … ashistskoy

IV. В блокадном кольце

С сентября 1941 г. началась почти 900-дневная блокада Ленинграда. В осажденном городе осталось 2 млн. 544 тыс. гражданского населения, в том числе свыше 100 тыс. беженцев из Прибалтики, Карелии и Ленинградской области. Вместе с жителями пригородных районов в блокадном кольце оказалось 2 млн. 887 тыс. человек{161}. Среди оставшихся в блокированном Ленинграде было не менее 1 млн. 200 тыс. человек несамодеятельного населения, из них около 400 тыс. детей{162}.

* * *
С первых же дней блокады Ленинграда фашисты приступили к варварским обстрелам и бомбардировкам города. Первые снаряды противника разорвались 4 сентября 1941 г. на станции Витебская-Сортировочная, заводах «Большевик», «Салолин», «Красный нефтяник». В это время тяжелая немецкая артиллерия вела огонь по городу из районов Стрельны, Красного Села, [126] Урицка, Пушкина, поселка Володарского. Основной целью этих обстрелов, по признанию самих немцев, было «разрушение жилых зданий и истребление жителей Ленинграда»{163}.

На их картах были отмечены такие «военные» объекты города, как музеи, дворцы, школы, больницы. Так, Эрмитаж был обозначен как объект № 9, Дворец пионеров — № 192, Институт охраны материнства и младенчества — № 708{164}.

Артиллерийские обстрелы, начинавшиеся всегда внезапно, вызывали большие жертвы среди населения. Нельзя без боли и гнева читать материалы Ленинградской комиссии по расследованию злодеяний немецко-фашистских преступников, представленные ею на Нюрнбергский процесс:

«6 сентября 1941 г. снаряд разорвался на улице. На панели с распростертыми руками лежит убитая женщина. Рядом валяется корзина с продуктами. Деревянный забор скошен и обагрен кровью. На нем налипли куски размозженного человеческого тела, петли кишок, окровавленные осколки костей, куски мозга. На панели — разорванный пополам труп беременной женщины: виден труп почти доношенного младенца. Во дворе пять трупиков девочек в возрасте 5-7 лет. Они лежат полукругом, в том же порядке, как стояли тут до смерти, играя в мяч»{165}.
Осенью в результате артиллерийских обстрелов в городе был убит 681 человек и 2269 ранены{166}.

Ленинградцы жили в постоянном нервном напряжении, обстрелы следовали один за другим. С 4 сентября по 30 ноября 1941 г. город обстреливался 272 раза общей продолжительностью 430 час. Иногда население оставалось в бомбоубежищах почти сутки. 15 сентября 1941 г. обстрел [127] длился 18 ч. 32 м, 17 сентября — 18 ч. 33 м. Всего за период блокады по Ленинграду было выпущено около 150 тыс. снарядов{167}.

Огневая мощь артиллерии противника, пытавшегося обстрелами сломить сопротивление защитников осажденного города, была весьма значительной. Артиллерийская группировка немцев в районе Урицка, где линия фронта ближе всего подходила к Ленинграду, в начале блокады состояла из 4 артиллерийских полков, вооруженных 105- и 150-миллиметровыми орудиями. Позднее сюда были переброшены тяжелые орудия (203- и 210-миллиметрового калибра), дальность стрельбы из которых достигала 30-32 км{168}.

Действия немецкой артиллерии не оставались безнаказанными. Артиллерия Ленинградской о фронта и Балтийского флота повела эффективную контрбатарейную борьбу с противником. Борьба с вражеской артиллерией в период Великой Отечественной войны нигде не проходила в такой острой форме, как в битве под Ленинградом{169}. Первыми в контрбатарейную борьбу вступили 101-й артиллерийский полк Резерва Верховного Главнокомандования под командованием подполковника П. Н. Жданова, тяжелые пушечные артиллерийские полки майоров Н. П. Витте и С. Г. Гнидина, огневые позиции которых располагались на южной окраине города, в районах Пулково, Средней Рогатки, Автова. Большую помощь в организации контрбатарейной борьбы на Ленинградском фронте оказал генерал Н. Н. Воронов, находившийся осенью 1941 г. в Ленинграде как представитель Ставки Верховного Главнокомандования.

Осенью и зимой 1941/42 г. советская артиллерия вела эту борьбу в чрезвычайно трудных условиях: не хватало боеприпасов, средств артиллерийской [128] инструментальной разведки, отсутствовала корректировочная авиация, дальность стрельбы наших орудий в первое время уступала немецким, поэтому вплоть до весны 1942 г. противодействие артиллерии противника носило оборонительный характер, хотя ответные удары советской артиллерии и ослабили боевую мощь врага.

Почти одновременно с артиллерийскими обстрелами начались бомбардировки Ленинграда вражеской авиацией. Острый недостаток истребительной авиации, а также низкие скоростные качества самолетов, осуществлявших противовоздушную оборону Ленинграда, позволили авиации противника получить осенью 1941 г. временное превосходство в воздухе. 6 сентября немецкие самолеты, прорвавшись к Ленинграду, подвергли массированной бомбардировке промышленные предприятия и жилые кварталы. 8 сентября на город было сброшено 6327 зажигательных и 48 фугасных бомб, в результате чего возникло 183 пожара{170}. Самый большой пожар в этот день возник на продовольственных складах им. А. Е. Бадаева. Ленинградцы, еще не привыкшие к воздушным налетам, были потрясены этим пожаром. Огромная туча дыма заволокла всю южную часть города и не рассеивалась в течение многих часов.

9 сентября, когда фашистская авиация снова бомбила Ленинград, в борьбе с последствиями налетов и обстрелов, не считая пожарных команд города, участвовало 16 540 бойцов объектовых и участковых команд МПВО, 1500 бойцов аварийно-восстановительных подразделений, 1850 бойцов дружин Красного Креста, 70 санитарных и 103 пожарных машины{171}. С этого времени воздушные налеты повторялись каждую ночь. В течение сентября, октября и ноября на город было совершено около 100 налетов и сброшено 64930 зажигательных и 3055 фугасных бомб. Всего же за время блокады на Ленинград было сброшено 102520 зажигательных [129] и 4653 фугасные бомбы{172}, из чего видно, что наиболее интенсивные бомбардировки противник совершал в первые месяцы осады города. В результате бомбежек и обстрелов в течение 872-дневной блокады было убито 16 747 и ранено 33782 мирных жителя Ленинграда{173}. Эти жертвы были бы несравненно большими, если бы не исключительное мужество и мастерство советских артиллеристов и летчиков, оборонявших город Ленина.

Осажденный город встречал авиацию врага огнем зенитных орудий и пулеметов. Сотни аэростатов, поднятых над городом, оказывали психологическое воздействие на немецких летчиков, которые, боясь запутаться в тросах аэростатов, не рисковали на них лететь. В сентябре 1941 г. совместными действиями нашей зенитной артиллерии и авиации были отражены налеты 2712 вражеских самолетов, из которых только 480 прорвались к Ленинграду, причем 272 были сбиты{174}. В октябре 1941 г. немецкая авиация стала совершать налеты на высоте 5-7 км, что превышало потолок аэростатов заграждения и досягаемость луча прожектора. Зенитчики вынуждены были вести огонь только по звуку.

Защищая Ленинград от фашистских пиратов, советские летчики покрыли себя неувядаемой славой. В ночь на 5 ноября 1941 г. младший лейтенант А. Т. Севастьянов, участвуя в отражении налета, совершил ночной воздушный таран, в результате которого сбил вражеский бомбардировщик{175}.

В условиях осажденного Ленинграда со всей остротой встал ряд чрезвычайно сложных проблем, от решения которых зависела судьба обороны города: обеспечение фронта вооружением, боеприпасами [130] и обмундированием, организация работы промышленности, снабжение топливом, электроэнергией, сырьем и др.

Особенно трудным оказалось продовольственное обеспечение войск и населения города. К началу войны Ленинград не располагал большими запасами продовольствия. Обладая высокоразвитой пищевой промышленностью, город не только обеспечивал свои потребности в продуктах питания, но и снабжал ими другие области. На 21 июня 1941 г. на ленинградских складах имелось муки, включая зерно, предназначенное для экспорта, на 52 дня, крупы — на 89 дней, мяса — на 38 дней, масла животного — на 47 дней, масла растительного — на 29 дней. До начала блокады в город успели доставить свыше 60 тыс. т зерна, муки и крупы из Ярославской и Калининской областей, около 24 тыс. т зерна и муки из портов Латвии и Эстонии{176}. Осада Ленинграда не позволила завести в город картофель и овощи, игравшие важную роль в питании населения.

С начала войны расходование основных продуктов питания в Ленинграде не только не уменьшилось, но даже увеличилось: в городе скопилось много беженцев, проходила концентрация войск. Введение карточной системы также не привело к уменьшению расходования продовольствия. Одновременно с введением системы нормирования продуктов в 70 магазинах города была разрешена продажа продовольствия без карточек по повышенным ценам. В столовых отпускались обеды без вырезки карточных талонов, за исключением мясных и рыбных блюд{177}. Оставляла желать лучшего и организация хранения продовольствия: зерно, мука, сахар были сосредоточены в двух-трех местах.

Осада Ленинграда поставила руководство обороной города перед суровой необходимостью более строгого и экономного расходования продовольствия. В последних числах августа, после потери [131] железнодорожного сообщения со страной, был проведен учет продовольственных товаров и всех видов пищевого сырья на ленинградских складах и предприятиях. Работавшая в это время в Ленинграде комиссия Центрального Комитета партии и Государственного Комитета Обороны направила в Москву конкретные предложения по обеспечению города продовольствием.

30 августа ГКО принял постановление «О транспортировке грузов для Ленинграда», которое предусматривало доставку в город продовольствия, вооружения, боеприпасов и горючего водным путем через Ладожское озеро{178}. Было принято также решение о снижении хлебных норм в Ленинграде. Со 2 сентября рабочие и инженерно-технические работники получали 600 г, служащие — 400 г, иждивенцы и дети — 300 г хлеба{179}. 8 сентября ГКО направил в Ленинград наркома торговли РСФСР Д. В. Павлова своим уполномоченным по вопросам продовольственного снабжения. Проведенный 10 и 11 сентября вторичный учет продуктов питания показал, что для обеспечения войск и населения в Ленинграде имелись запасы зерна, муки и сухарей на 35 дней, крупы и макарон — на 30 суток, мяса и мясопродуктов — на 33 дня, жиров — на 45 суток, сахара и кондитерских изделий — на 60 суток{180}. Положение становилось все более напряженным, и 11 сентября пришлось вторично снизить нормы выдачи продовольствия ленинградцам: хлеба — до 500 г для рабочих и инженерно-технических работников, до 300 г — для служащих и детей, до 250 г — для иждивенцев{181}; были также снижены нормы выдачи крупы и мяса. [132]

Контроль над распределением продуктов питания осуществляла специально созданная продовольственная комиссия, которую возглавил секретарь Горкома партии А. А. Кузнецов{182}. Запасы продовольствия после пожара на Бадаевских складах{183} были рассредоточены по всему городу. Была ликвидирована коммерческая торговля. Для выпечки хлеба стали использовать все сырьевые ресурсы, которые можно было смешивать с мукой. С 6 сентября хлеб выпекался с примесями ячменной и овсяной муки, а затем с примесями отрубей, соевой муки и жмыхов, что резко снизило питательные качества хлеба.

В научно-исследовательских институтах и на предприятиях шла напряженная работа по изысканию пищевых заменителей. Ученые предложили использовать для выпечки хлеба целлюлозу, известную ранее только как сырье для бумажных фабрик. Под руководством проф. В. И. Шаркова группа специалистов разработала технологию гидролиза целлюлозы для превращения ее в пищевой продукт. С конца ноября хлеб выпекался с добавлением пищевой целлюлозы, которой за годы блокады было выпущено около 16 тыс. т{184}. Ленинградские предприятия стали выпускать колбасы, паштеты и студень из кишечного сырья, соевой муки и другого технического сырья{185}. И все же запасы продуктов быстро таяли, и продовольственное положение осажденного города становилось все более угрожающим.

Центральный Комитет партии, Государственный Комитет Обороны и Советское правительство [133] принимали все меры, чтобы обеспечить доставку продовольствия в осажденный Ленинград. Главная трудность состояла в том, что доставить грузы в Ленинград с момента его блокады можно было только водным и воздушным путями. Но берега Ладожского озера не имели крупных портовых сооружений и причалов. Руководство работами по оборудованию порта Осиновец на западном берегу Ладоги было возложено на адмирала И. С. Исакова, на восточном берегу — на генерала А. М. Шилова{186}. Водные перевозки начались 12 сентября по маршруту Гостинополье — Новая Ладога — Осиновец. По железной дороге грузы доставлялись через Вологду — Череповец — Тихвин до Волхова, где переваливались на водную пристань Гостинополье. Моряки Ладожской военной флотилии и водники Северо-Западного речного пароходства, осуществлявшие эти перевозки, понимали, какая огромная ответственность возложена на них, и делали все возможное в их силах. Транспортировка грузов осложнялась недостатком судов, постоянными налетами вражеской авиации, частыми штормами на Ладоге, выводившими из строя баржи и буксирные пароходы. Тем не менее за время осенней навигации были доставлены в Ленинград тысячи тонн продовольствия, а также значительное количество боеприпасов, горючего и других грузов{187}.

Чтобы облегчить продовольственное положение Ленинграда, для переброски грузов были выделены транспортные самолеты. Доставкой продовольствия вместе с Особой авиагруппой, созданной в конце июня 1941 г. для обслуживания Северного фронта, занималась Московская авиационная группа особого назначения, образованная из 30 московских экипажей гражданской авиации. С сентября по декабрь 1941 г. героическими усилиями летчиков в блокированный город было доставлено свыше 6 тыс. т грузов, в том [134] числе 4325 т высококалорийных продуктов питания и 1660 т боеприпасов и вооружения{188}.

Как ни велики были усилия, направленные на доставку в Ленинград продовольствия осенью 1941 г., они не могли обеспечить снабжения населения города и войск фронта даже по установленным нормам. С каждым днем продовольственные ресурсы сокращались, население и войска начали голодать, но положение было таково, что нормы выдачи продуктов питания приходилось сокращать еще больше. С 1 октября 1941 г. рабочим и инженерно-техническим работникам стали выдавать по 400 г хлеба, а остальным категориям населения — по 200 г в день{189}. На Ленинград надвигался голод.
Не менее трудной оказалась проблема снабжения топливом. Накануне войны Ленинград расходовал в сутки 1700 вагонов топлива, главным образом привозного. С установлением блокады город лишился не только дальнепривозного топлива, по и большей части местного топлива, так как крупнейшие торфопредприятия и лесоразработки Ленинградской области находились на территории, занятой противником. Между тем особого уменьшения потребности в топливе не произошло, так как прибавились фронтовые расходы. На 1 сентября 1941 г. в Ленинграде имелось нефтепродуктов на 18-20 дней, каменного угля — на 75-80 дней. В октябре 1941 г. городские организации располагали всего полумесячным запасом топлива. Основными районами заготовки торфа и дров стали Всеволожский и Парголовский, куда в октябре 1941 г. были посланы тысячи ленинградцев, главным образом женщины и подростки. Голодные и неопытные лесозаготовители, без теплой спецодежды и обуви, заготовляли и отправляли в Ленинград до 200 вагонов торфа и дров в сутки{190}, но это не могло спасти [135] промышленность и городское хозяйство от топливного голода.

Резко снизилась и выработка электроэнергии, которая стала теперь поступать только с городских электростанций, так как Волховская, Свирская, Дубровская и Раухиалская ГЭС, дававшие раньше городу основную часть электроэнергии, оказались за кольцом блокады. В октябре 1941 г. Ленинград получал электроэнергии в 3 раза меньше, чем в июне 1941 г.{191}, поэтому были приняты самые жесткие меры по ее экономии. С ноября 1941 г. пользоваться электроосвещением разрешалось лишь ограниченному числу партийных, советских и военных организаций и учреждений.

С запасами сырья для промышленных предприятий Ленинграда дело обстояло более благополучно. Благодаря принятым мерам по мобилизационному плану в городе имелось основное сырье, обеспечивавшее выпуск оборонной продукции. Тем не менее установление блокады отразилось на снабжении производства стратегическим сырьем и необходимыми материалами, заставило искать заменители и выходить из затруднительного положения за счет использования внутренних ресурсов. Если до блокады приготовление формовочных смесей на металлургических заводах велось на привозных люберецких и луховицких песках, которых в 1940 г. было завезено 11 тыс. вагонов, то в результате геологических изысканий были обнаружены кварцевые пески в черте города, которыми обеспечивалась вся литейная промышленность в период блокады. В промышленности боеприпасов для производства взрывчатых веществ применялась смесь селитры с древесными опилками.

В трудной обстановке осени 1941 г. главной задачей трудящихся осажденного города было снабжение фронта вооружением, боеприпасами, снаряжением и обмундированием. Несмотря на эвакуацию ряда предприятий, мощность ленинградской промышленности оставалась значительной. [136] В сентябре 1941 г. предприятия города выпустили более тысячи 76-миллиметровых пушек, свыше двух тысяч минометов, сотни противотанковых орудий и пулеметов{192}.

Блокада нарушила традиционные производственные связи промышленности города с заводами и фабриками других районов страны, что вызвало необходимость внутригородского кооперирования и перевода предприятий на выпуск строго ограниченной номенклатуры продукции. Например, в совместном производстве полковых пушек участвовало 60 заводов, в изготовлении реактивных установок — 40 предприятий и т. д.{193} Координацией работы фабрик и заводов занимался отдел промышленности Горкома партии, который возглавляли Я. Ф. Капустин и М. В. Басов.

Выпуск продукции для фронта затруднялся постоянными артиллерийскими обстрелами и бомбардировками. В особенно тяжелом положении оказались предприятия, расположенные в южной части города, всего в нескольких километрах от передней линии фронта. 28 фабрик и заводов были перебазированы в относительно спокойные районы города. Некоторые цехи Кировского завода разместились в производственных помещениях ряда предприятий. Для бесперебойного снабжения фронта боеприпасами и вооружением были созданы предприятия-дублеры.

Ленинградские рабочие делали все, чтобы дать фронту как можно больше боеприпасов и вооружения. Полуголодные, они иногда сутками не выходили из цехов, выполняя оборонные задания.

«Мы трудились порой до изнеможения, — вспоминает кузнец Кировского завода М. Серафимович. — Бывало в глазах все потемнеет — и упадешь тут же, обессиленный. Товарищ подойдет, даст нюхнуть нашатырного спирта, отведет в столовую, там получишь чего-нибудь горячего — снова [137] вроде бы ожил. Опять идешь в цех и становишься к своей ковочной машине»{194}.

Трудовой героизм ленинградцев и четкая организация работы оборонной промышленности позволили выпустить во втором полугодии 1941 г. 713 танков, 480 бронемашин, 58 бронепоездов, свыше 3 тыс. полковых и противотанковых пушок, около 10 тыс. минометов, свыше 3 млн. снарядов и мин, более 80 тыс. реактивных снарядов и авиабомб. Выпуск боеприпасов во втором полугодии 1941 г. увеличился по сравнению с первым в 10 раз. За этот же период было достроено 84 корабля разных классов и переоборудовано 186{195}. Часть произведенной в блокированном Ленинграде важной продукции была переправлена воздушным путем советским войскам, оборонявшим Москву. Только в последнем квартале 1941 г. было отправлено более тысячи полковых пушек и минометов{196}.

«Спасибо ленинградцам за помощь москвичам в борьбе с кровожадными гитлеровцами», —
телеграфировал в осажденный город командующий Западным фронтом генерал армии Г. К. Жуков{197}.

Предприятия легкой промышленности снабжали войска Ленинградского фронта теплым обмундированием и бельем. Швейные, меховые, обувные фабрики и ряд других ленинградских предприятий изготовляли шинели, полушубки, валенки, шапки-ушанки, маскировочные халаты и т. д. По призыву рабочих фабрики «Пролетарская победа» в Ленинграде начался сбор теплых вещей для бойцов-фронтовиков. До наступления зимних холодов трудящиеся Ленинграда изготовили и собрали для советских воинов свыше 400 тыс. теплых вещей{198}. Потребность фронта в зимнем [138] обмундировании и других теплых вещах была удовлетворена.

Большую помощь ленинградской промышленности оказали ученые. Вся научная работа проводилась в тесной связи с производством, ее результаты немедленно находили свое воплощение в создании новых видов вооружения, боеприпасов, медикаментов и т. д. Для многих ученых научно-исследовательскими лабораториями стали передний край фронта, полигоны, боевые корабли, фабрики и заводы.

В состав специальной технической комиссии, оказывавшей помощь предприятиям в освоении производства оборонной продукции, входили профессора В. М. Андреев, Н. Н. Давиденков, П. П. Кобеко, А. В. Загулин, Б. А. Остроумов. Комиссия установила тесную связь с научными работниками, конструкторами, инженерами, изобретателями. Разработанные ею тематические задания давали основное направление изобретательской мысли ученых и новаторов производства. Усилиями комиссии техническая помощь была оказана 48 предприятиям города.

Виднейшие ученые-металлурги академики А. А. Байков, М. А. Павлов и другие искали пути уменьшения сроков плавки, разрабатывали методику получения новых сплавов, консультировали заводы по вопросам производства и обработки чугуна, стали и цветных металлов.

Активную деятельность по оказанию помощи промышленности развернули ленинградские отделения всесоюзных научных инженерно-технических обществ. Созданные из видных специалистов науки и техники, бригады решали вопросы автоматизации производства и усовершенствования технологических процессов, модернизации оборудования и многостаночного обслуживания, изыскивали заменители сырья и топлива. Ученые помогали рабочим-изобретателям внедрять их предложения в практику.

Под руководством Ленинградской партийной организации рабочие, инженерно-технические работники и ученые сумели не только наладить [139] производство вооружения я боеприпасов, но и приступить к созданию новой техники для фронта.

Значительную помощь ленинградской промышленности при освоении производства вооружения оказала комиссия по рассмотрению и реализации оборонных предложений и изобретений, действовавшая на протяжении всего периода блокады. При ее содействии в Ленинграде было создано много новых приборов и различных образцов но вой техники{199}.

Разработку и производство различных пиротехнических средств возглавил Государственный институт прикладной химии, занимавшийся в мирное время проблемами получения минеральных солей. Десятки ценных предложений, поступивших от сотрудников, позволили институту приступить к выпуску боеприпасов для фронта со второй недели войны.

Трудности нормальною снабжения войск Ленинградского фронта вызывали острую необходимость в создании суррогатных взрывчатых веществ. В результате многочисленных опытов группе научных работников Горного института во главе с проф. А. Н. Кузнецовым удалось получить взрывчатое вещество, изготовление которого было налажено в Ленинграде из местного сырья. Это изобретение, способствовавшее решению проблемы снабжения фронта взрывчаткой, было отмечено Государственной премией{200}. Созданием новых видов взрывчатки занимались и другие учреждения. Только за первый год войны Охтинский химкомбинат для производства боеприпасов применил 13 заменителей{201}.

Лаборатории и производственные мастерские научно-исследовательских институтов, вузов получали оборонные задания наравне с промышленными [140] предприятиями. В мастерских Университета, Педагогического института им Л. И. Герцена, Текстильного института изготовлялись запалы для гранат, в Институте точной механики и оптики был налажен выпуск прицелов для зенитных установок.

Крупнейшие ученые Ленинграда до последнею момента продолжали работать в блокированном городе. В октябре 1941 г. в Ленинграде трудилось 12 академиков и 15 членов-корреспондентов Академии паук СССР. Академики С. А. Жебелев и А. А. Ухтомский, несмотря на неоднократные предложения, отказались покинуть осажденный город; только после правительственного распоряжения эвакуировались академики И. И. Мещанинов и Л. А. Орбели; лишь в декабре 1941 г., на седьмое по счету предложение, согласился выехать из Ленинграда академик А. А. Банков. В постановлении Совета по эвакуации от 28 октября 1941 г. предусматривалась немедленная эвакуация из Ленинграда самолетами 200 наиболее видных представителей науки{202}.

Суровые условия блокады не нарушили полностью нормальный ритм жизни в городе-фронте. В сентябре — октябре 1941 г. студенты 40 вузов начали занятия. Вся деятельность высшей школы Ленинграда была направлена на решение тех задач, которые выдвинула война и оборона города. Ученые пересматривали и составляли заново учебные планы и программы курсов в соответствии с только что введенными сокращенными сроками обучения. Особое внимание обращалось на повышение качества знаний, предусматривалось обучение всех студентов и профессорско-преподавательскою состава военному делу, противохимической и противопожарной защите. Первостепенная роль отводилась тем курсам и дисциплинам, которые в условиях военного времени имели практическое значение. Оборонная тематика нашла свое выражение в дипломных работах студентов. Большинство студентов учебные занятия [141] совмещали с работой на заводах и фабриках, в производственных мастерских, на строительстве оборонительных укреплений, в рабочих отрядах, госпиталях, командах МПВО и т. д. Во всех институтах учебные занятия были построены так, что позволяли чередовать оборонную и академическую работу. Преподаватели оказывали всемерную помощь студентам в их самостоятельной работе, широко практикуя систему месячных заданий, контрольных работ, консультаций, сдачи зачетов и экзаменов в течение всею учебного года.

Вследствие ухода тысячей юношей и девушек на фронт и на производство контингент студентов ленинградской высшей школы значительно сократился. В крупнейших вузах города (Университете, Политехническом, Горном и др.) число учащихся уменьшилось более чем в 2 раза по сравнению с довоенным временем. Тем не менее осенью 1941 г. ленинградские институты дали городу дополнительно сотни инженеров, технологов, врачей, учителей. Электротехнический институт им. В. И. Ульянова (Ленина) провел досрочный выпуск специалистов радио и телефона. Первый медицинский институт им. акад. И. П. Павлова подготовил более 500 врачей, в которых так нуждались госпитали и больницы осажденного города{203}.

Несмотря на суровую обстановку фронтового города, Ленинградский городской комитет партии и Городской Совет депутатов трудящихся приняли решение продолжать обучение детей. В конце октября 1941 г. 60 тыс. школьников I — VI классов приступили к учебным занятиям в бомбоубежищах школ и домохозяйств, а с 3 ноября в 103 школах Ленинграда за парты сели еще более 30 тыс. учащихся VII — X классов{204}...

Источник: http://militera.lib.ru/h/leningrad/06.html

V. Голодная зима

В начале ноября 1941 г. над осажденным Ленинградом нависла смертельная опасность. С потерей Тихвина возникла реальная угроза создания второго кольца блокады, а следовательно, и полного прекращения подвоза продовольствия и горючего. На 9 ноября 1941 г. в самом Ленинграде имелось муки на 7 дней, крупы — на 8 дней, жиров — на 14 дней; большая же часть запасов находилась за Ладожским озером, которое к этому времени еще не замерзло{212}. Это обстоятельство вынудило руководство обороной города в четвертый раз снизить нормы выдачи продовольствия населению. С 13 ноября рабочие получали 300 г, а остальное население — 150 г хлеба{213}. Через неделю, чтобы не прекратить выдачу хлеба совсем, Военный совет Ленинградскою фронта был вынужден принять решение о сокращении и без того голодных норм. С 20 ноября ленинградцы стали получать самую низкую норму хлеба за все время блокады — 250 г по [149] рабочей карточке и 125 г по служащей, детской и иждивенческой{214}. Если учесть, что рабочие карточки в ноябре — декабре 1941 г. получала только третья часть населения, то мизерность этих норм станет очевидной. Теперь для снабжения жителей Ленинграда расходовалось ежедневно всего 510 т муки{215}. Надеяться на увеличение запасов продовольствия благодаря только что вступившей в строй Ладожской ледовой дороге в ближайшее время не приходилось; из-за чрезвычайно сложных условий работы трассы в первые дни с трудом удавалось удовлетворить дневную потребность города в продовольствии. [149]

«Пока длится блокада, нельзя рассчитывать на улучшение продовольственного снабжения, — писала в те дни «Ленинградская правда». — Мы вынуждены уменьшать нормы выдачи продуктов, чтобы продержаться, пока враг не будет отброшен, пока не будет прорвано кольцо блокады. Трудно это? Да, трудно, но другого выхода нет. И это должен понять каждый...»{216}.

* * *
Мизерный кусочек суррогатного хлеба стал с этого времени основным средством поддержания жизни. Из этого кусочка хлеба ленинградцы делали несколько сухариков, которые распределяли на весь день. Один-два таких сухарика да кружка горячей воды — вот из чего в основном состояли в дни голодной зимы завтрак, обед и ужин населения осажденного города. Другие продукты, которые полагались по карточкам, население получало нерегулярно и не полностью, а иногда и вовсе не получало из-за их отсутствия в городе{217}. Рабочим оборонных предприятий выдавалось дополнительно в месяц несколько сот граммов соевого кефира, белковых дрожжей, казеинового клея, фруктового сиропа, морской капусты и желудевого кофе. [150]

Продовольственное снабжение воинов Ленинградского фронта и моряков Балтийского флота также с каждым днем ухудшалось. Солдаты, матросы и офицеры, хотя и в меньшей степени, чем трудящиеся Ленинграда, тоже страдали от голода. Начиная с 9 сентября 1941 г. в войсках фронта несколько раз проводилось сокращение суточной нормы питания. В конце ноября в частях первой линии выдавалось 300 г хлеба и 100 г сухарей, в частях боевого обеспечения 150 г хлеба и 75 г сухарей. Мучной суп утром и вечером, мучная каша в обед дополняли хлебную выдачу. Несмотря на эти голодные нормы, воины 54-й армии и моряки Балтики выделили часть своего пайка в пользу ленинградцев. В конце 1941 г. Военный совет фронта постановил пере дать населению города более 300 т продовольствия из запасов, находившихся в Кронштадте, на фортах и островах{218}

В городе продолжалась напряженная работа по изысканию пищевых заменителей. После соответствующей переработки в пищу пошел технический жир, соевое молоко полностью заменило натуральное, из белковых дрожжей стали приготовлять котлеты, паштеты. По просьбе ряда ленинградских предприятий ученые Физико-технического института изучали возможность получения пищевого масла из различных лакокрасочных продуктов и отходов. Переработка сырья по разработанной в институте технологии дала положительные результаты. Аналогичные установки для выпуска хотя и не совсем качественного, но драгоценного для ленинградцев масла были созданы на ряде предприятий города. Пищевые жиры научились извлекать из технических сортов мыла. Работники Научно-исследовательского института жиров приготовили для нужд хлебопекарной промышленности специальные эмульсии, которые позволили хлебозаводам сберегать ежемесячно [151] до 100 т растительного масла. В институте было также организовано производство рыбьего жира.

Выявляя новые пищевые заменители, ученые исследовали их состав и питательную ценность, определяли степень их безвредности, искали различные способы их приготовления и консервирования, а в некоторых случаях — способы обезвреживания. В Ленинграде имелись значительные запасы технического альбумина (одного из продуктов переработки крови убойного скота), употреблявшегося для нужд промышленности. Проведенные в лаборатории пищевой гигиены исследования альбумина показали отсутствие в нем вредных веществ и наличие питательных свойств, после чего технический альбумин стал использоваться для изготовления колбас. После тщательного изучения в пищу пошли слизистая оболочка желудков свиней, щитовидные железы крупного рогатого скота, заготовленные для получения медицинских препаратов. Мясная промышленность Ленинграда, используя технический альбумин, соленое кишечное сырье, соевый шрот, жмыхи, белковые дрожжи, глицерин, эссенцию и другие заменители, выпустила в годы блокады более 11 тыс. т. колбас, паштетов, студня и желе{219}.

В пригородах под огнем противника ленинградцы добывали из-под снега невыкопанную картошку и овощи. На территории Бадаевских складов население собирало промерзлую землю, пропитанную в результате пожара сахаром. Голод научил ленинградцев получать из деталей текстильных машин, изготовленных из кожи («гонок»), 22 «блокадных» блюда{220}. Чтобы притупить голодные мучения и хоть немного поддержать свои силы, люди ели касторку, вазелин, глицерин, столярный клей, охотились за собаками, кошками и птицами. Жестокий голод усугублялся наступившими сильными холодами, почти полным отсутствием [152] топлива и электроэнергии. В декабре 1941г. топлива не хватало даже для обеспечения работы важнейших оборонных предприятий, электростанций, госпиталей. Суточная выработка электроэнергии с сентября по декабрь 1941 г. сократилась почти в 7 раз.

«В городе почти нет электроэнергии. Сегодня остановился и наш завод»,

* * *
— записал 11 декабря 1941 г. в своем дневнике директор завода «Севкабель» А. К. Козловский{221}. Чтобы сократить расходы электроэнергии, в декабре пришлось остановить городской транспорт{222}. Теперь ленинградцы на работу и с работы добирались пешком. Изнурительные переходы выматывали последние силы. Придя домой с работы, люди не имели возможности даже согреться, так как система центрального отопления из-за отсутствия топлива оказалась замороженной.

«Наступает апатия, вялость, желание не двигаться, дремота, сил нет, — читаем мы в одном из блокадных дневников. — А двигаться, работать, мыслить надо, нет возможности усидеть дома из-за холода, темноты по вечерам зимой, надо работать, в работе забываешься»{223}.

В январе 1942 г. в большинстве домов вышли из строя водопровод и канализация. 25 января 1942 г. Главная водопроводная станция не получила электроэнергии, что грозило оставить предприятия без воды. На помощь пришли военные моряки, которые в труднейших условиях смонтировали 4 дизеля аварийной станции.

В тяжелом положении оказалась хлебопекарная промышленность. Рабочие хлебозаводов сознавали, какая большая ответственность лежит на них, и отдавали все свои силы, чтобы сделать работу предприятий бесперебойной. Но оказавшись без топлива, электроэнергии и воды, коллективы хлебозаводов были бессильны преодолеть возникшие трудности. На помощь хлебозаводам [153] пришли рабочие других предприятий, комсомольцы. В один из декабрьских дней 1941 г., когда отсутствие воды грозило сорвать выпечку хлеба на одном из хлебозаводов, 2000 голодных и слабых девушек-комсомолок в 30-градусный мороз черпали воду из Невы и доставляли ее но цепочке на хлебозавод. Утром комсомольцы развозили хлеб на саночках по булочным{224}. Рабочие, инженеры, техники без передышки трудились над восстановлением водопровода. В результате их героического труда водопроводные трубы были разморожены и заводы получили воду.

Все вышеперечисленное резко увеличило смертность среди населения блокированного Ленинграда. Главной причиной смертности была так называемая алиментарная дистрофия, т. е. голодное истощение. Первые больные истощением появились в больницах в начале ноября 1941 г., а уже к концу месяца от голода погибло свыше 11 тыс. человек. В декабре 1941 г. умерло почти 53 тыс. мирных жителей{225}, что превысило годовую смертность в Ленинграде за 1940 г.

Между тем в декабре 1941 г. работа Ладожской ледовой трассы далеко еще не оправдывала возлагавшихся на нее надежд. Из-за сложных условий ее эксплуатации план перевозок не выполнялся; в городе на 1 января 1942 г. оставалось всего лишь 980 т муки{226}, что не обеспечивало и двух дней снабжения населения хлебом. Но положение населения было настолько тяжелым, что Военный совет Ленинградского фронта, рассчитывая на улучшение в ближайшее время подвоза продовольствия по Ладожской трассе, вынужден был увеличить хлебный паек. С 25 декабря 1941 г. население Ленинграда стало получать 350 г хлеба по рабочей карточке и 200 г по служащей, детской и иждивенческой. [154]

По свидетельству В. Инбер, утром 25 декабря только и разговоров было, что о прибавке хлеба{227}. В дневнике одной ленинградки в этот день было записано:

«25-го числа меня подняли в 7 часов утра вестью — хлеба прибавили! Долгожданная прибавка свалилась совсем без подготовки. Как-то сумели ее осуществить, избежав огласки и суматохи накануне, и люди узнали об этом, только придя утром в булочную. Трудно передать, в какое всенародное ликование превратилось это увеличение пайка, как много с этим было связано. Многие плакали от этого известия, и дело тут, конечно, не в одном хлебе... Как будто какая-то брешь открылась в глухой стене, появилась живая надежда на спасение, острее поверилось в прочность наших успехов и одновременно резкой болью отозвался весь ужас нашей нынешней жизни: голод, темнота, холод, вечная угроза обстрелов и взрывов»{228}.

На предприятиях, в учреждениях, домоуправлениях в связи с хлебной прибавкой состоялись многочисленные митинги, на которых трудящиеся Ленинграда снова высказали непоколебимую верность Коммунистической партии, правительству, своему революционному долгу. Простые, но яркие слова изможденных голодом, измученных блокадными лишениями ленинградцев показали, что в мире нет силы, способной лишить советских людей воли к сопротивлению, к борьбе за революционные завоевания, к защите родной земли от иноземных захватчиков.
Но декабрьская хлебная прибавка не могла остановить процесс истощения. Число больных дистрофией нарастало с каждым днем. В декабре 1941 г. они составили 70% всех поступивших в больницы, в январе 1942 г. — 85%. Всем было ясно, что лучшим способом борьбы с этим страшным заболеванием является полноценное питание, организация которого даже в больничных условиях была чрезвычайно затруднена, а то просто [155] невозможна город почти не имел продовольствия. Поэтому, как это ни было трагично, подавляющее число заболеваний заканчивалось смертельным исходом{229}. В январе 1942 г., по неполным данным, в Ленинграде умирало ежедневно 3.5-4 тыс. человек{230}. По данным Д. В. Павлова, за январь и февраль 1942 г. от голода погибло около 200 тыс. ленинградцев{231}.

Горе пришло в каждую семью. На глазах у матерей и отцов умирали их сыновья и дочери, дети оставались без родителей, многие семьи вымирали полностью. Учительница А. Н. Миронова, спасшая зимой 1941/42 г. более 100 детей-сирот, записала в своем дневнике 28 января 1942 г.:

«Пр(оспект) Мусоргского, д. 68, кв. 30. Взяла девочку Соколову Шуру, рождения 1931 г. Отец на фронте, мать умерла. Тело матери лежит на кухне. Девочка грязная, на руках чесотка, нашла ее в груде грязного белья под матрацем»{232}.
* * *
В первое время ленинградцы регистрировали смерть своих родных и близких в загсах, у которых можно было наблюдать длинные печальные очереди. Но с наступлением зимы и резким увеличением смертности ослабленные голодом люди были не в силах похоронить умерших и далеко не всегда регистрировали их смерть. Захоронение умерших в больницах и госпиталях временно разрешалось по составленным спискам с последующим оформлением в загсе. Поэтому вести сколько-нибудь точный учет погибших от голода в тех условиях не было возможности.

По заваленным сугробами улицам, под гул артиллерийских обстрелов и завывание сирен тянулись многочисленные похоронные процессии, если их так можно было назвать. Умершего завертывали в простыни, клали на детские саночки [156] и везли на кладбище. Такое позабыть нельзя. Смертность приобрела настолько массовый характер, что мертвых не успевали хоронить. В домах и на улицах лежали тысячи незахороненных трупов. Жители были не в состоянии даже отправить их в морги. С ноября 1941 г. бойцы МПВО стали собирать трупы на улицах, а позднее вместе с дружинницами Красного Креста стали с этой целью обходить квартиры.

Зима 1941/42 г. была в Ленинграде очень суровой. На улице стояли 30-градусные морозы. Скованная морозом земля не поддавалась лопате. Подходы к кладбищам были завалены трупами, завернутыми в простыни. Мертвых стали хоронить в братских могилах, которые отрывались экскаваторами и при помощи взрывчатки. В дни первой блокадной зимы захоронением погибших от голода ежедневно занимались около 4 тыс. бойцов МПВО, подрывников, рабочих фабрик и заводов. За первый год блокады на ленинградских кладбищах было отрыто 662 братские могилы общей протяженностью 20 тыс. пог. м{233}. Команды МПВО справлялись с этой работой с большим трудом, так как и сами они несли значительные потери. Очень много трупов оставалось незахороненными или в траншеях не засыпанными землей. В память о жертвах голодной зимы 1941/42 г. на Пискаревском кладбище теперь горит неугасающий священный огонь. Но в те дни кладбище выглядело по-другому. Участник блокады, посетивший Пискаревку в январе 1942 г., следующим образом рассказывал о том, что он тогда наблюдал:

«Чем ближе подъезжали мы к Пискаревке, тем больше валялось трупов по обеим сторонам дороги. Заехав уже за город, где стояли небольшие одноэтажные домики, видны сады, огороды, вдали я увидел какие-то необычайно высокие бесформенные кучи. Подъехал ближе. Убедился, что по обеим сторонам дороги навалены огромные кучи покойников, причем навалены они так, что две машины разойтись по дороге не могли. [157] Машина идет в одну сторону, обратно ей развернуться негде. В две стороны двигаться было нельзя»{234}.

* * *
Неблагополучное положение с захоронением погибших от голода потребовало принятия решительных мер. 7 января 1942 г. состоялось заседание Исполкома Ленгорсовета, на котором специально обсуждался этот вопрос. Принятое Исполкомом решение обязывало под угрозой ревтрибунала навести в течение ближайших дней в этом деле порядок.

Гибель многих сотен тысяч ленинградцев от голода и обстрелов навсегда останется одним из гнуснейших преступлений фашизма. Как отмечала в 1944 г. в своем выступлении по радио ответственный секретарь созданной еще в годы войны и блокады Ленинградской городской комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских преступников. Куприянова, «нет ни одного ленинградца, который бы не пострадал от бандитских действий врага». Сотни тысяч людей обращались в Комиссию с заявлениями о потере своих родных и близких.

«За кровь и гибель мирных жителей, за страдания и смерть беспомощных детей, стариков, больных, — требовали ленинградцы, — преступники должны понести суровое возмездие»{235}.

Массовая смертность не смогла поставить на колени защитников города Ленина. Теряя родных и близких, они сохраняли стойкость духа, самоотверженно переносили трудности. Моральной дистрофии, на которую так надеялось немецко-фашистское командование, блокируя Ленинград, так и не наступило.

«Как много лишений приходится переносить нам, ленинградцам! — писал в декабре 1941 г. рабочий Кировского завода Н. А. Балясников. — Кажется, больше уже и придумать нечего. Но не возьмут нас немцы, не сломят. Ни голодом, ни холодом, ни обстрелом. [158] Умрем, а не пустим врага сюда»{236}.

Обессиленные голодом, измученные тяготами жизни в блокированном городе, ленинградцы показали, что мужество и стойкость советских людей беспредельны.

«Когда-нибудь наши дети, потомки, живя в счастливой и радостной стране нашей, будут по книгам изучать историю героической обороны Ленинграда в 1941-1942 гг., будут изучать традиции ленинградцев в период суровых испытаний, — писал в те дни в своем дневнике партийный работник Кировского завода Л. П. Галько. — Да, изучать это будущему поколению надо... Голодные люди падают и умирают на улицах, на предприятиях, но умирают они, как герои, без единого слова, без стона и жалоб»{237}.

Источник: http://militera.lib.ru/h/leningrad/05.html