В обители смерти

Войны остаются в памяти поколений своими главными битвами. Но для близких, проводивших солдата на фронт, самой главной была его судьба

Прошло 70 лет, как отгремели залпы орудий, почти не осталось тех, кто отстоял мир на земле, но родственники до сих пор разыскивают могилы погибших солдат, хотят узнать подробности их военной биографии. Особенно печальна судьба тех защитников Отечества, кто оказался в фашистском плену в первые недели войны, попав в окружение. О судьбе своего деда, погибшего в концлагере близ немецкого города Дрезден, Любовь Николаевна ШИШКИНА и её сестра Надежда Николаевна АЛЬКАЕВА узнали почти через 70 лет, обратившись в Центр документации Германии. И пришёл ответ, исчерпывающий, не вызывающий сомнений в достоверности фактов. С присущей немецкой педантичностью на русского военнопленного Дмитрия Семёновича РАЗУМОВА была заведена личная карточка, где указывались не только дата и место рождения, но и профессия, место пленения, особые приметы, рост, цвет волос и даже имена родителей. Ну и , конечно, фотография военнопленного под номером 711. Запись карандашом сохранила и дату смерти – 26 мая 1943 года.
По имеющимся документам, материалам из Книги памяти, воспоминаниям родственников была постепенно восстановлена биография солдата, жизнь которого оборвалась в самом расцвете – в 25 лет.
Родился Дмитрий Семёнович Разумов в селе Сухопечаевка Нижнеломовского района и занимался мирным крестьянским трудом. Женился рано, в 19 лет, и в 22 года был уже отцом двоих сыновей. А в 1938 году его призвали на службу в Красную Армию, откуда он уже не вернулся, так как началась Великая Отечественная война. В 1939 году Д. С. Разумов принимал участие в военном конфликте с Польшей, поэтому начало войны с Германией он встретил в Западном военном округе, где в августе 1941 года попал в окружение, был ранен и находился в госпитале польского города Модлин. Именно отсюда и начинается его страшная биография военнопленного контрационного лагеря Шталаг. Первые партии военнопленных прибыли сюда ещё 21 и 27 июля, их численность была пять тысяч человек. В августе лагерь пополнился ещё тремя тысячами, которые в большинстве своём были красноармейцы, взятые в плен в Прибалтике и Белоруссии. Пленные находились на огороженной колючей проволокой территории под открытым небом. Им выдавалась на сутки буханка хлеба на десятерых, да и то не каждый день. Поэтому очень быстро вся трава и кора немногих деревьев в огороженной колючей проволокой зоне была съедена, а питьё из луж привело к эпидемии дизентерии. Страдания военнопленных усугублялись и тем, что они находились под постоянным наблюдением местных жителей, которые приходили посмотреть на них, как на зверей в человеческом облике. Именно так представлял их местный бургомистр, говоря, что население должно увидеть и подумать о том, что могло случиться, если бы «эта бестия напала на Германию». О том, как военнопленные добирались до лагеря, рассказывал очевидец:
– Окружённые конвоем, босые и раздетые, под дождём, шли мы по мокрому асфальту. По обочинам дороги росли яблони. Слабовольные не выдерживали соблазна и бросались к яблоням, и сразу же гремели выстрелы. Так не поступают даже с бродячими собаками!
Через каждые 15 метров в лагере располагались караульные вышки, поэтому о побеге даже нечего было и думать. В ноябре 1941 года в Шталаге было уже 18 тысяч человек. У пленных в грязной одежде развелось столько вшей, что если снять её и положить в кучу, то она стала бы шевелиться. Спали на соломе, которая напоминала большую муравьиную кучу. С началом зимы все думали о приближении медленной смерти. Наконец, разрешили построить шалаши из сосновых веток и выдали хлопчатобумажные одеяла. Это в какой-то мере спасало от холода, но не облегчало страданий от голода. Ежедневно к большой яме в фургоне привозили «номера» (умерших) и не закапывали до тех пор, пока яма не наполнится доверху. Потом рыли другую. Один из выживших военнопленных говорил, что не смерть являлась самой тяжкой участью людей, а обесчеловечивание их, доведение до состояния животного, прежде чем они умрут.
Вот ещё одно свидетельство очевидца:
– Утром фельдфебель подвёл нас к лагерному моргу, наспех сбитому из сырых сосновых досок, и завёл внутрь. Здесь валом лежали раздетые донага трупы. Они посинели и напоминали безобразную свалку человеческих скелетов, обтянутых грязной, шершавой кожей. Фельдфебель приказал нам нагружать трупы в фургон. Страшная работа! Мы обращались с умершими, как с живыми: старались, чтобы они не ударились о железные сидения фургона. Мой взгляд остановился на крепко сжатом кулаке трупа. Разжав пальцы, я увидел миниатюрную фотографию девушки.
К весне 1942 года от голода, холода и эпидемий погибло уже 13 500 военнопленных. До 1943 года продолжалась мучительная жизнь и Дмитрия Семёновича Разумова, который 26 мая 1943 года умер в лазарете для военнопленных и, возможно, похоронен на кладбище этого лазарета. Так сообщается в письме, присланном из Германии. В мае 1945 года лагерь был сожжён по приказу английской военной администрации из-за опасности вспышки сыпного тифа. После войны на этом месте был создан музей, где есть памятник и погибшим советским военнопленным. На русском, немецком и английском языках написано:
«Здесь погребены 50 000 советских военнопленных, замученных до смерти в немецко-фашистском плену. Покойтесь с миром, память о вас будет жить вечно в сердцах народов Советского Союза».
А список солдат, погибших в 1941 – 1943 годах, по записям немецкой учётной документации занесён в Книгу Памяти. Здесь было найдено и имя нашего земляка, солдата из села Сухопечаевка, принявшего мученическую смерть в немецком лагере смерти, – Дмитрия Семёновича Разумова.
Вечная память!

Наталья КЛИМЕНКО.